Поздравление С Днем Рождения Женщине 55 Однокласснице

То, что произошло, повергло его в глубокую, еще не испытанную в жизни депрессию. Этот черный, преступный город подарил ему любовь, и в то же время нанес страшный удар. Наташу изнасиловали, в этом есть и его косвенная вина. Когда они прощались, она, словно слепая, устремила взгляд в пространство, а из глаз бежали слезы. Как только забрезжил рассвет, Франц оделся и покинул общежитие. По дороге в микрорайон, где он оставил Наташу, ему встретились братья Тагир и Фуат. Он поздоровался, но, не желая вступать в разговор, быстро прошел мимо.

Высокие, стройные, с лицами украшенными орлиными носами, они принадлежали к тем типажам, которые понимающие люди называют уголовными.

Оттопыренные маленькие уши подтверждали это сходство.

Второй разразился неприятным смехом и многозначительно добавил: — А волка ноги кормят в основном ночью.

Послушай, Франц, я хотел тебя спросить: ты что, по национальности поляк? — Опять двадцать пять, — не сдержался Франц, — угадали, я поляк.

Если Наташа захочет, пусть заявит, держать я ее не стану.

Их участие вызвало у Франца невольное уважение и благодарность. Сейчас зайдем в столовку, там уже для шахтеров открыли, закусим, бухнем[20]по стакану и вперед. После первого стакана плотину сдерживаемой злости в груди Франца прорвало. “А они, оказывается, хорошие собеседники и отличные парни”. В девять утра Франц, Тагир и Фуат подошли к дому Сотникова. Франц понял: в душе они считают его никчемным интеллигентом. Сотников, увидев Франца, зашел за киоск и прислонился спиной к металлической обшивке. Сейчас возьму топор и отрублю тебе… Докончить знакомую тираду Франц ему не дал. — Забери в заднем кармане, — мгновенно став сговорчивым, прохрипел Сотников. Франц вытащил из заднего кармана Сотникова свой паспорт и хотел уйти. — Не будь быком, дай ему пару раз под яйца, — схватил Франца за рукав Тагир, и с остервенением ударил Сотникова ногой в бок.

Фуат кружил рядом с Тагиром, выискивая уязвимые места на теле Сотникова, бил с явным садистским наслаждением. — молотил поочередно то одной, то другой ногой в живот. Попытки Франца их унять наталкивались на матерщинную брань. Озверелые, они почуяли запах крови, который полностью затмил голос разума. Избиение носило явно садистский характер, и только тогда, когда из толпы разбушевавшихся женщин раздался пронзительный крик: “Прекратите! Милиция идет!”, братья, забыв о Франце, перебежали через железнодорожное полотно и скрылись среди домов частного сектора. Эта камера была одной из самых больших камер карагандинской тюрьмы.

Подавленные люди закомплексовано жались к серой стене.

Камерная элита, как всегда, проводила время в перебирании четок и “философских” Поздравление С Днем Рождения Женщине Открытка С Лилиями беседах, смысл которых сводился к поучению новичков. Пятьдесят пар глаз настороженно встретили вновь прибывших. Харасанов был уверен, и не ошибся, что из этих пятидесяти человек есть люди, которые отбывали условный срок в “его” комендатуре. Убедившись, что многие из старых рецидивистов не хотят приключений, администрация предприняла еще один шаг. На общем режиме всегда царил беспредел: молодые “бычки”, попав за решетку, корчили из себя строгих поборников уголовных законов. Плотно скроенный парень вихляющей походкой подошел к Константину. — Пацаны, я балдею, вы знаете кого к нам забросили? — он изумленно посмотрел на окружающих, — мента к нам падкинули.

Да это же Харасанов, начальник спецкомендатуры Ленинского района! Словно зомби из-под зэковского тряпья вылезли озлобленные люди и уставились на Харасанова колючими глазами. У многих в руках блестели полоски отточенных супинаторов.

Валентин прижался к стенке и твердил: — Ребята, я его не знаю, нас просто вместе привели. Харасанов лихорадочно искал выход, но в подобном положении он был один — “выломиться” из камеры.

Мы тебе поможем, — крикнул стриженый верзила опознавшему. Харасанов приготовился отразить удар, но в последний момент раздался повелительный голос с акцентом. Между Харасановым и толпой встали два азербайджанца.

Если его завалите — Терешок на тюрма письмо пришлет, вам хана будет! Слова, сказанные маленьким, худосочным азербайджанцем, сделали свое дело. Случись подобная ситуация на “строгаче”, исход был бы совершенно другим.

Там после таких слов всегда один ответ: “Гасись, мужик! Мент есть мент!” Земляки выбили для Харасанова место на втором ярусе. Вечером, в качестве превентивного лечения, один из земляков “упал” на решетку и затараторил в черные квадратики окна: — Турмушка, турмушка, Харасанов знаешь, да? Кто может, передай на воля Терешок привет от Харасанова. Таким образом, сведения о милицейском прошлом Харасанова фактически из камеры не просочились.

Что касается уже известного Валентина, при упоминании его фамилии произошел тот самый случай, который заставляет людей в определенный момент жизни поверить в злой рок, судьбу и другие мистические вещи. Молодой голос откуда-то из неведанных недр тюрьмы пронзительно зазвучал… — Гаварит малолетка! Знаем Королька, он с малолетки кругляк и стукач, пацанов вкладывал… долбите его! Валентин пытался оправдаться, но его никто не слушал. Под всеобщие крики “глохни, пидар!”, он потащился в угол, где прикидывались спящими двое несчастных. На вечернюю проверку вместе с прапорщиками пожаловал сам ДПНСИ. В первую же минуту он пытливым взглядом прощупал разношерстную толпу, а завидев Харасанова, не смог скрыть разочарованного выражения лица. Последующая тирада, отпущенная в камеру, явно носила двойной смысл. — Вот вы без чифиря жить не можете, все одеяла пожгли. Кстати, Харасанов, как у вас дела, никто не обижает?

Намек остался понятным, но земляки слова, сказанные офицером, обратили в пользу Константина.

— Был бы он настоящий мент, ани бы на него бочка не катил. Честно говоря, на свободе он, интеллектуал, был далек от какого-либо участия в жизни вверенных ему зэков. Всю работу проводили офицеры-отрядники, большинство из которых упивались властью над людьми. Никакого Терешка, авторитета карагандинского уголовного мира, он не знал. Но землякам, фактически его спасшим, был искренне благодарен.

Эти люди, Поздравление С Днем Рождения Женщине Машеньке Красивые Открытки бывшие в огромной стране негласно на положении людей второго сорта, осознавали, что они меньшинство и самоотверженно, с риском для себя, вытягивали падающих в бездну земляков. О русских, украинцах, белорусах, к сожалению, этого нельзя было сказать.

Моделируя государственную власть в тюрьмах и лагерях, они неосознанно продолжали политику правящего класса: исполняли роль цепных псов, не щадящих даже своего брата славянина. На свободе у Харасанова было занятие поинтересней, чем ковыряться в жизни этих исковерканных судьбой людей. После того, как у себя дома, в Баку, его друг, начальник милиции одного из районов города, подарил ему новенький японский ксерокс, жизнь его резко изменилась. Сначала были книги известных диссидентов, которые имели огромный спрос на “черных” рынках городов Казахстана, затем пошли дипломы вузов, водительские права и масса другой документации. Часть денег он сумел поместить в зарубежные банки, другую часть распихал по многочисленным тайникам страны. Насколько гениально был поставлен бизнес, настолько же банально провалился.

Один из агентов по продаже дипломов свалился в стельку пьяным неподалеку от известного в городе ресторана “Орбита”. Элегантного мужчину повезли в вытрезвитель, где у него из карманов изъяли пакеты с дипломами. Молодая жена Харасанова, которая имела хороший почерк и порой заполняла фальшивые документы, продала его, как говорят, с потрохами. Прихватив с собой деньги, использовав его связи, она успела сбежать за границу. В итоге он остался один за стенами печально известной тюрьмы страны. Приобретенные на воле барские замашки здесь, в тюрьме, воспринимались однозначно — враждебно. В этом, по сути дела, не было ничего удивительного. Чувство комфорта этим людям было так же известно, как, скажем к примеру, эфиопу верхоянские морозы. Немного освоившись в душной камере, перед сном Константин раздевался догола. Пришедший с малолетки борзачек схватил край замусоленного одеяла и потянул на себя. Крепко скроенный Филя продолжал стягивать с Константина одеяло. Все в камере были уверены, что грузный азербайджанец не устоит перед сгустком молодой энергии. Молниеносный прыжок Харасанова решил исход боя в несколько секунд. Неуловимым движением Константин схватил Филю за шею и защелкнул “английский замок”. Оскалив зубы, широко расставив ноги и руки, он стоял в позе греческого борца. Один из авторитетов деланно весело сказал: — Ого, да ты, пахан, приемы знаешь, — и тут же многозначительно добавил, — но не забывай: против лома нет приема… Харошая заточка — и ты жмурик[23]. Знал он и то, что в этих стенах страх, как и сила, является основным аргументом в решении любого спора. После инцидента с Филей Харасанову опять пообещали добавить три года за нанесение тяжких телесных повреждений.

Некоторые камеры с особого разрешения администрации выводили на работу. В подвальных этажах тюрьмы находились рабочие камеры. Там сколачивались ящики, клеились коробки, выполнялась другая несложная работа. В таких камерах заключенные обменивались новостями, приобретали чай, водку, супинаторы и анашу. Если для обычных заключенных вывод на работу являлся отдушиной, то для тех, кто терпел от клеветы или был в чем-то виновен, вывод на работу часто имел трагический исход. Если состав камер не смешивался во время ввода в рабочую камеру это происходило в каждую пятницу при посещении тюремного кинотеатра.

В подземелье собиралась куча народу со всех режимов.

Более удобного места для сведения счета невозможно было представить. Оставалось только наметить жертву и выбрать палача.

После обеда открылась кормушка и прапорщик крикнул: — Камера тридцать пять, на выход! Земляк скороговоркой шепнул: “Не ходи, брат, они и камеру нашу включили в рабочую, чтоб выдернуть тебя на кодляк[24]… закоси больным”. После слов Константина два крепких “дубака” подскочили к нему и, заламывая руки, поволокли к выходу. Может ты повеситься хочешь, а нам за тебя отвечать!

— Тогда вся хата останется, а завтра доложу, чтоб вас больше на работу не выводили. Старый, испытанный метод сработал как всегда мгновенно. Когда он вошел в импровизированный кинотеатр, еще горел свет. Старый зэк, казах, из переднего ряда, в до блеска начищенных сапогах, прыгнул на Харасанова, пытаясь ударить ногой в живот. Коротким взмахом правой Константин по рукоятку вонзил в сапог отточенную заточку.