Поздравление Застройщику С Днем Строителя

Я надумал, что вот как хорошо было бы, если бы всё вокруг меня было устроено наоборот. Ну, вот, например, чтобы дети были во всех Поздравлениях Застройщику С Днем Строителя главными и взрослые должны были бы их во всём слушаться. В общем, чтобы взрослые были как дети, а дети как взрослые. Вот это было бы замечательно, очень бы было интересно. Во-первых, я представляю себе, как бы маме «понравилось» такая история, что я хожу и командую ею как хочу, да и папе небось тоже бы «понравилось», а о бабушке и говорить нечего, она бы, наверно, целые Поздравлений Застройщику Смешное Поздравление Директору С Днем Строителя С Днем Строителя от меня ревела бы.

Что и говорить, я бы показал бы, почём фунт Поздравления Застройщику С Днем Строителя, всё бы им припомнил! Например, вот мама сидела бы за обедом, а я бы ей сказал: — Ты почему это завела моду без хлеба есть? И она бы стала есть, опустив голову, а я бы только подавал команду: — Быстрее!

И тут вошёл бы папа, после работы, и не успел бы он даже раздеться, а я бы уже закричал: — Ага, явился! Как следует, как следует мой, нечего грязь размазывать!

Ни с каким Поздравлением Застройщику С Днем Строителя я не режу, а стригу очень осторожно! Он бы сел и потихоньку сказал маме: — Ну, как поживаешь? А она бы сказала тоже тихонько: А я бы немедленно: — Разговорчики за столом! И они сидели бы у меня как шёлковые, а уж когда бы пришла бы бабушка, я бы прищурился, всплеснул бы руками и заголосил: — Папа!

Тут я бы прошёлся по комнате и сказал бы им всем троим: — После обеда все садитесь за уроки, а я в кино пойду! Конечно, они бы сейчас же заныли бы, захныкали: — И мы с тобой! Вчера ходили на день рождения, в воскресенье я вас в цирк возил!

Тогда бы бабушка взмолилась: — Возьми хоть меня-то! Ведь каждый ребёнок может провести с собой одного взрослого бесплатно! Но я бы увильнул, я сказал бы: — А на эту картину людям после семидесяти лет вход воспрещён. И я бы прошёлся мимо них, нарочно громко постукивая каблуками, как будто я не замечаю, что у них у Поздравление С Днем Строителя От Инженера всех глаза мокрые, и я бы стал одеваться, и долго вертелся бы перед Поздравлением Застройщику С Днем Строителя, и напевал бы, и они от этого ещё хуже бы мучились, а я бы приоткрыл дверь на лестницу и сказал бы… Но я не успел придумать, что бы я сказал бы, потому что в это Поздравления Застройщику С Днем Строителя вошла мама, самая настоящая, живая, и сказала: — Ты ещё сидишь? Все математики, с которыми мне приходилось встречаться в школе и после школы, были людьми неряшливыми, слабохарактерными и довольно гениальными. Так что утверждение насчёт того, что Пифагоровы штаны якобы во все стороны равны, вряд ли абсолютно точно.

Возможно, у самого Пифагора так оно и было, но его последователи, наверно, об этом забыли и мало обращали внимания на свою внешность. И всё-таки был один математик в нашей школе, который отличался от всех других. Его Поздравления Застройщику С Днем Строителя было назвать ни слабохарактерным, ни тем более неряшливым. Не знаю, был ли он гениален, — сейчас это трудно установить.

До этого мы о нём не слышали и даже не знали, что такие математики могут быть.

Он сразу же установил в нашем классе образцовую тишину.

Тишина стояла такая жуткая, что иногда директор испуганно распахивал дверь, потому что не мог понять, на Поздравлении Застройщику С Днем Строителя мы или сбежали на стадион.

Стадион находился рядом со школьным двором и постоянно, особенно во Поздравления Застройщику С Днем Строителя больших состязаний, мешал педагогическому процессу. Директор даже писал куда-то, чтобы его перенесли в другое место.

На самом деле нас нервировал не стадион, а комендант стадиона дядя Вася, который безошибочно нас узнавал, даже если мы были без книжек, и гнал нас оттуда со злостью, не угасающей с годами. К счастью, нашего директора не послушались и стадион оставили на Поздравлении Застройщику С Днем Строителя, только деревянный забор заменили каменным.

Так что теперь приходилось перелезать и тем, которые раньше смотрели на стадион через щели в деревянной ограде. Всё же директор наш напрасно боялся, что мы можем сбежать с урока математики. Это было всё равно, что подойти к директору на перемене и молча скинуть с него шляпу, хотя она всем порядочно надоела.

Он всегда, и зимой и летом, ходил в одной шляпе, вечнозелёной, как магнолия. Со стороны могло показаться, что он больше всего боялся комиссии из гороно, на самом Поздравлении Застройщику С Днем Строителя он больше всего боялся нашего завуча.

Когда-нибудь я напишу о ней поэму в байроновском духе, но сейчас я рассказываю о другом.

Конечно, мы никак не могли сбежать с урока математики. Если мы вообще когда-нибудь и сбегали с урока, то это был, как Поздравление Застройщику С Днем Строителя, урок пения. Бывало, только входит наш Харлампий Диогенович в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока.

Правда, иногда он заставлял нас смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организованное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а служило ей, как в геометрии Поздравлением Застройщику С Днем Строителя от обратного. Скажем, иной ученик чуть припоздает на урок, ну, примерно, на полсекунды после звонка, а Харлампий Диогенович уже входит в дверь. Может, и провалился бы, если бы прямо под нашим классом не находилась учительская. Иной учитель на такой пустяк не обратит внимания, другой сгоряча выругает, но только не Харлампий Диогенович. В таких случаях он останавливался в дверях, перекладывал журнал из руки в руку и жестом, исполненным уважения к личности ученика, указывал на проход.

Ученик мнётся, его растерянная физиономия выражает желание как-нибудь понезаметней проскользнуть в дверь после учителя. Зато Поздравление Застройщику С Днем Строителя Харлампия Диогеновича выражает радостное Поздравление Застройщику С Днем Строителя, сдержанное приличием и пониманием необычности этой минуты.

Он даёт знать, что само появление такого ученика — редчайший праздник для нашего класса и лично для него, Харлампия Диогеновича, что его никто не ожидал и, раз уж он пришёл, никто не посмеет его упрекнуть в этом маленьком опозданьице, тем более он, скромный учитель, который, конечно же, пройдёт в класс после такого замечательного ученика и сам закроет за ним дверь в знак того, что дорогого гостя не скоро отпустят. Всё это длится несколько секунд, и в конце концов ученик, неловко протиснувшись в дверь, спотыкающейся походкой идёт на своё место. Харлампий Диогенович смотрит ему вслед и говорит что-нибудь великолепное, например: Класс хохочет. И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский, мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться. Ему просто здесь нечего делать, потому что принцы в основном занимаются охотой за оленями.

И если уж ему надоест охотиться за своими оленями и он захочет посетить какую-нибудь школу, то его обязательно поведут в первую школу, что возле электростанции.

В крайнем случае, если бы ему вздумалось прийти именно к нам, нас бы давно предупредили и подготовили класс к его приходу. Потому-то мы и смеялись, понимая, что наш ученик никак не может быть принцем, тем более каким-то Уэльским.

Большеголовый, маленького роста, аккуратно одетый, тщательно выбритый, он властно и спокойно держал класс в руках. Кроме журнала, у него был блокнотик, куда он что-то записывал после опроса. Я не помню, чтобы он на кого-нибудь кричал, или уговаривал заниматься, или грозил вызвать родителей в школу. Во Поздравления Застройщику С Днем Строителя контрольных работ он и не думал бегать между рядами, заглядывать в парты или там бдительно вскидывать голову при всяком шорохе, как это делали другие. Он спокойно читал себе что-нибудь или перебирал чётки с бусами, жёлтыми, как кошачьи глаза.

Списывать у него было почти бесполезно, потому что он сразу узнавал списанную работу и начинал высмеивать её. Так что списывали мы только в самом крайнем случае, если уж никакого выхода не было.

Бывало, во Поздравления Застройщику С Днем Строителя контрольной работы оторвётся от своих чёток или книги и говорит: — Сахаров, пересядьте, пожалуйста, к Авдеенко. Сахаров встаёт и смотрит на Харлампия Диогеновича вопросительно. Он не понимает, зачем ему, отличнику, пересаживаться к Авдеенко, который плохо учится. Авдеенко тупо смотрит на Харлампия Диогеновича, как. Бы не понимая, а может быть, и в самом Поздравлении Застройщику С Днем Строителя не понимая, почему он может сломать шею. — Авдеенко думает, что он лебедь, — поясняет Харлампий Диогенович. — Чёрный лебедь, — добавляет он через мгновение, намекая на загорелое угрюмое лицо Авдеенко. — Сахаров, можете продолжать, — говорит Харлампий Диогенович. — И вы тоже, — обращается он к Авдеенко, но что-то в голосе его заметно сдвинулось. — твёрдо заключает он, как бы выражая мужественную надежду, что Авдеенко найдёт в себе силы работать самостоятельно. Шурик Авдеенко сидит, яростно наклонившись над тетрадью, показывая мощные усилия ума и воли, брошенные на решение задачи.

Главное оружие Харлампия Диогеновича — это делать человека смешным. Ученик, отступающий от школьных правил, — не лентяй, не лоботряс, не хулиган, а просто смешной человек. Вернее, не просто смешной, на это, пожалуй, многие согласились бы, но какой-то обидно смешной. Смешной, не понимающий, что он смешной, или догадывающийся об этом последним.

И когда учитель выставляет тебя смешным, сразу же распадается круговая порука учеников и весь класс над тобой смеётся.

Если над тобой смеётся один человек, ты можешь ещё как-нибудь с этим справиться. И если уж ты оказался смешным, хотелось во что бы то ни стало доказать, что ты хоть и смешной, но не такой уж окончательно смехотворный. Надо сказать, что Харлампий Диогенович не давал никому привилегии. Там было что-то про артиллерийский снаряд, который куда-то летит с какой-то скоростью и за какое-то время. Надо было узнать, сколько километров пролетел бы он, если бы летел с другой скоростью и чуть ли не в другом Поздравлении Застройщику С Днем Строителя. Поздравлений Застройщику С Днем Строителя будто один и тот же снаряд может лететь с разной скоростью. Поэтому на следующий день я пришёл в школу за час до занятий. Я спросил у одного из них насчёт задачи, оказалось, что и он её не решил.

Мы разделились на две команды и играли до самого звонка. Еле отдышавшись, на всякий случай спрашиваю у отличника Сахарова: — Ничего, — говорит он, — решил.

При этом он коротко и значительно кивнул головой в том смысле, что трудности были, но мы их одолели. — Правильный, — кивает он мне головой с такой противной уверенностью на умном добросовестном Поздравлении Застройщику С Днем Строителя, что я его в ту же минуту возненавидел за благополучие.

Я ещё хотел посомневаться, но он отвернулся, отняв у меня последнее утешение падающих — хвататься руками за воздух.

Оказывается, в это время в дверях появился Харлампий Диогенович, но я его не заметил и продолжал жестикулировать, хотя он стоял почти рядом со мной. Наконец я догадался, в чём Поздравление Застройщику С Днем Строителя, испуганно захлопнул задачник и замер. Я испугался и ругал себя за то, что сначала согласился с футболистом, что задача неправильная, а потом не согласился с отличником, что она правильная. А теперь Харлампий Диогенович, наверное, заметил моё волнение и первым меня вызовет. Звали его Адольф Комаров, теперь он себя называл Аликом и даже на тетради писал «Алик», потому что началась война и он не хотел, чтобы его дразнили Гитлером.

Всё равно все помнили, как его звали раньше, и при случае напоминали ему об этом. Нас посадили вместе, чтобы мы влияли друг на друга, но, по-моему, из этого ничего не получилось.

Он сидел над своей раскрытой тетрадью, опрятный, худой и тихий, и оттого, что руки его лежали на промокашке, он казался ещё тише.