Поздравления От Крестиков С Днем Рождения

Этот печальный кортеж миновал площадь Бастилии, бульвар Контр-Эскарп, Аустерлицкий мост, бульвар Госпиталя, Итальянскую площадь и дорогу Шуази. Наконец он прибыл на кладбище Иври, ворота которого были открыты. Когда мрачный фургон, фиакр священника и жандармы въехали в ворота, сторожа хотели их закрыть, но, увидев разрешение, впустили сыновей казненного, и ворота закрылись вслед за ними, к великому огорчению нескольких любопытных, крестившихся при виде похоронной процессии. Похоронное шествие шагом прошло через маленькое кладбище в ограду, отделявшую место, пред-назначенное для казненных.

Эта проклятая земля – наказание, которое общество налагает на тех, кого оно осудило. Нет ни могил, ни крестов, ни цветов – ничего, что напоминало бы об ушедших.

Солнце уже почти взошло, туман полностью растаял, но все было печально и молчаливо на этом маленьком кладбище. Слышен был только стук копыт лошадей и скрип колес фургона. Священник вышел из фиакра и, видя, что корзину хотят вынуть из фургона, сделал помощнику знак подождать минуту. Затем, подойдя к несчастным молодым людям, сказал им: – Господа Винсент и Шарль Лебрен, я должен здесь передать вам письмо, заключающее в себе последнюю волю вашего отца – Корнеля Лебрена.

Он пожелал, чтобы вы прочитали это письмо перед его останками и поклялись над ними исполнить его волю.

Старший из сыновей взял письмо из рук священника и, поцеловав его, сломал печать.

Так, чтобы его слышал только брат, он прочел письмо. Мои возлюбленные сыновья, я оставляю вам в наследство свое имя и хочу, чтобы вы гордо носили его, так как я умираю невинным. Над моим еще теплым трупом вы поклянетесь неустанно искать того, за кого общество приговорило меня к смерти, но не для того, чтобы отомстить за меня, а чтобы спасти мою честь.

Но в этот день во имя крови, которую я проливаю за него, я прошу, чтобы он не понес другого наказания, кроме вечных угрызений совести за преступление, совершенное из-за него или для него. Я не просил ни кассации, ни помилования, потому что по закону судьи были правы, к тому же, моя невиновность не может довольствоваться помилованием. Вы должны быть достойны меня и будете добиваться только одного – доказательства моей невиновности. Мой труп должен оставаться в Проклятом Углу до того дня, когда вы докажете обществу, что оно ошиблось.

Только тогда вы, похороните меня рядом с вашей матерью. Мои дорогие сыновья, вы – мужчины, и я не боюсь за вас, но ваша сестра Маргарита может навсегда погибнуть из-за ошибки, допущенной судьями. Прежде, чем подумать обо мне, вы должны подумать о ней. Я хочу, чтобы она вышла замуж раньше, чем вы начнете свои поиски. Я хочу, чтобы она как можно скорее изменила свое имя, которое она, являясь женщиной, не в состоянии защитить, если на него станут нападать. Маргарита должна была выйти замуж за Берри, вашего друга. Со времени моего ареста он не приходил к вам – из скромности, как он сказал! Если это так, то осуществите этот предполагавшийся союз.

Если же эта свадьба не будет возможна, то я прошу у Маргариты, как милости, чтобы она ушла в монастырь до того дня, когда вы докажете, что ваш отец, Корнель Лебрен, умер невинным. Когда вы убедите общество в его виновности, я приказываю вам требовать его прощения, так как за кровь я заплатил кровью. Если действительно существует другая жизнь, если существует душа, если, оставив свою земную оболочку, она может следить за тем, что делается на земле, то я постоянно буду с вами. Эшафот должен вам мою кровь – не мстите за меня, но оправдайте меня!

Вот в коротких словах то, что я приказываю вам, дети мои: первое – выдать замуж вашу сестру или же окончательно разорвать обязательства с ее женихом; второе – спасти мою честь. Кроме того, я приказываю вам высоко держать головы, так как вы сыновья Корнеля Лебрена, умирающего не виновным в том преступлении, за которое его осудили. Являясь жертвой общественного несовершенства, я служу человечеству, умирая за него. Прощай, моя возлюбленная дочь, моя дорогая Маргарита! Они снова с благоговением поцеловали подпись отца, и старший сказал священнику: – Господин аббат, мы готовы исполнить последнюю волю нашего отца. Священник поднялся с колен и, пожав руки молодым людям, сам заплакал, говоря: – Бедные мои дети, будьте мужественны! Братья обнялись, прилагая большие усилия, чтобы не плакать. – Не беспокойтесь, мы будем мужественны, господин аббат, – отозвался младший. Тогда аббат повернулся к помощникам палача и сказал: – Делайте свое дело. Повинуясь священнику, помощники вынули из фургона красную корзину с останками казненного Корнеля Лебрена и, поставив ее на землю, вынули обезглавленное тело. Положив его на траву, они развязали веревки, связывавшие ноги и руки несчастного.

Странную картину представляло это погребение в столь ранний час! Солдаты и помощники еле сдерживали себя, чтобы не плакать; аббат отвернулся и молился.

Одни сыновья казненного стояли неподвижно с крепко сжатыми губами. Лицо было бледно, но черты его – спокойны: рот улыбался, глаза были полуоткрыты. Винсент и Шарль Лебрен опустились на колени, взяли голову отца и поцеловали его в губы. Затем они проговорили: – Отец, над твоим телом мы клянемся, что не будем знать ни отдыха, ни радости, ни удовольствия до того часа, когда твоя невиновность будет доказана.

Помощники палача подняли казненного за ноги и спустили труп в яму.

Могильщик соскользнул в могилу и выровнял тело, еще не успевшее окоченеть. Затем он взял голову из рук сыновей и положил ее между ног трупа. Братья разразились рыданиями с душераздирающими возгласами: – Плачьте, друзья мои, плачьте, – произнес аббат, – но будьте мужественны. Винсент и Шарль оставались до тех пор, пока могила была совершенно засыпана. Когда все было закончено, они огляделись и увидели, что помощники палача и жандармы уже уехали. Аббат предложил им свой экипаж, чтобы вернуться в Париж, но они отказались. – Прощайте, дети мои, – сказал тогда аббат, – и не забывайте, что я весь в вашем распоряжении – днем и ночью, когда бы вам ни понадобилось. Оставшись вдвоем, несчастные молодые люди взялись за руки. Опустившись на колени перед могилой, они помолились, затем покинули кладбище и, взявшись за руки, отправились в Париж. Три брата Сыновья Корнеля Лебрена были красивые молодые люди. Ростом немного выше среднего, он был строен и изящен, одевался без всякой изысканности, но это скрадывалось изяществом и грациозностью движений. Бледное лицо его было очень выразительно: высокий лоб, обрамленный темно-каштановыми волосами, прямой нос, красиво очерченный рот с губами ярко-красного цвета, оттененный рыжеватыми усами; темные глаза, сверкавшие из-под длинных ресниц, придавали взгляду особенную прелесть. Почти такого же роста, как брат, он был тоже хорошо сложен и чертами лица напоминал брата.

Но глаза у него были голубые, волосы – настолько светлые, что ресницы казались почти белыми. Сначала они шли молча, и только на бульваре Госпиталя Винсент сказал Шарлю: – Мы сегодня же начнем исполнение воли нашего отца. Я еще не знаю, какие средства мы употребим – поговорим об этом, когда будем спокойнее, но мне кажется, что, прежде всего мы должны договориться вот о чем: воля нашего отца должна остаться в тайне.

Кроме нас никто не должен знать данного приказания. – Благодаря такому образу действий истинный виновник будет жить спокойно, и мы легче достигнем нашей цели, воспользовавшись его уверенностью в безнаказанности. Но это решение должно касаться всех, даже нашей сестры. – Я говорю тебе об этом для того, чтобы ты не проговорился у Берри. Это были единственные слова, которыми они обменялись за всю дорогу. После получасовой ходьбы братья пришли на улицу Барбетт в Маре. Там они подошли к дому, стоящему в середине улицы, и постучались.

Увидев их, он отступил назад, пораженный, и срывающимся голосом спросил: – Почему вы пришли так рано? Винсент сделал над собой усилие и глухим голосом проговорил: – Это было сегодня утром. Открывший им дверь молодой человек Красивые Поздравления С Днем Рождения 25 Девушки закрыл лицо руками, словно желая прогнать зрелище, которое при их словах представилось его глазам.

Несколько минут продолжалось молчание, нарушаемое только рыданиями детей Корнеля Лебрена и вздохами того, к кому они пришли. Наконец, овладев собой, Винсент поднял голову, вытер слезы и, взяв молодого человека за руку, сказал ему: – Андре, наш отец умер, и в настоящую минуту я глава семейства.

Первая обязанность, которую я должен исполнить – это заменить того, кого у нас отняли, и для этого я пришел к тебе. Тот, кого звали Андре, весь погруженный в ужасные мысли о казни, едва ли слышал, что говорил ему Винсент. – Андре, – Поздравления С Днем Рождения Мужчине 73 Лет сказал Винсент, – не будем больше о нем говорить, а то нам не хватит мужества исполнить свой долг. – О серьезных вещах… – повторил молодой человек, поднимая голову. Затем он пододвинул к камину два кресла, жестом приглашая братьев садиться, и, стоя перед ними, произнес: – Теперь, друзья мои, я слушаю вас. Винсент задумался на несколько минут, затем поднял голову и, пристально взглянув на Андре, сказал: – Андре, прежде чем я продолжу, ты должен поклясться мне, что ответишь откровенно на мой вопрос. – Клянусь тебе, что я скажу истину, – отозвался Андре, стараясь по лицу своего друга угадать, что он может у него спросить.

Винсент встал и, остановившись перед Андре, посмотрел ему прямо в глаза. Он, казалось, колебался, и братья, наблюдавшие за ним, уже начали хмурить брови. Но он, секунду помедлив, сказал: – Клянусь вам, я не считаю его виновным!

И он в свою очередь взглянул на братьев, пытаясь понять, какое впечатление произвел его ответ.

– В таком случае, я могу говорить с тобой откровенно, – сделал вывод Винсент, садясь на прежнее место. – Со времени ареста нашего отца ты не был у нас ни разу.

– Но, – перебил Андре, – вы подумали, что то, что я писал, было неискренним. – Вы подумали, что я оставляю вас в минуту несчастья, но вот истина: обвинение, выдвинутое против вашего отца, должно было расстроить предполагавшийся союз между вашей сестрой и мной. Со времени ареста Корнеля Лебрена вы отправили Маргариту к родственникам, чтобы спокойно посвятить себя следствию, которое должно было доказать невиновность вашего отца.

Мои посещения для вас были бесполезны, я стеснил бы вас, а я не хотел этого. Мне казалось более приличным написать вам, что ввиду поразившего вас несчастья я прекращаю мои визиты, но готов служить вам каким бы то ни было способом.