Смешные Поздравления С Днем Воспитателя От Коллег

- Я очень рад тому, что не подтвердились прочие слухи относительно вас, Ваше Святейшество.

Простите дерзость мою, но меня уверяли, Поздравления С Днем Рождения В Стихах Коллеге Юристу что мать Мароции, Теодора Теофилакт, неизменно присутствует подле вас и вмешивается в дела Церкви также бесцеремонно, как ее дочь в дела города.

- Теодора Теофилакт в свое время немало помогала мне советом, отрицать ее помощь было бы просто глупо, но она изначально жила и по сей день живет в своем доме на Авентинском холме и не появляется в городе Льва, – спокойно заметил папа. - На всех закоулках всех городов мира я с пеной у рта буду опровергать клеветнические слухи, льющиеся на вас, и превозносить ваши достоинства. Слишком много могло выплеснуться на поверхность на этом синоде и обратиться против него самого. Заговор епископов Милана и Пьяченцы, утверждение в сан епископа ребенка, его связь с Теодорой - все это не позволяло папе действовать сообразно законам церкви и общества. Он вновь переключил внимание монаха на другую тему, возможно, весьма его интересующую. - Я слышал, строительство вашего монастыря Поздравления С Днем Учителя Ветеранам От Коллег близко к завершению. Теперь же, после авантюры короля Рудольфа, я полагаю, мы не скоро завершим работы.

- Рад был бы помочь вам и вашим братьям, отец Одон, но не взыщите, если мой дар окажется слишком скромным.

Как я вам уже говорил, городскими финансами с некоторых пор папская курия не управляет. Спустя несколько минут явился диакон, занимавший пост папского сакеллария.

Он выслушал приказ Иоанна и через четверть часа вернулся с кошелем в руке. Монах постарался поклониться пониже, в знак благодарности и чтобы скрыть разочарование, вероятно отразившееся на его лице. Совсем не на такую сумму рассчитывал он, отправляясь в Рим. Действительно, теперь строительство их монастыря завершится не скоро. - Прошу извинить мою скупость, но моя курия вынуждена постоянно тратить средства для поддержания монастырей и аббатств, разоряемых безбожниками. Раньше это были сарацины, теперь к ним добавились еще и венгры, – оправдывался папа, интуитивно чувствуя досаду монаха.

- Благодарю вас, Ваше Святейшество, за ваш дар, и не подвергайте сердце свое смущению, вспомните о двух лептах бедной вдовы, положившей более прочих в сокровищницу. «Ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела» .

- Возможно, вы восполните недостающее, если обратитесь к сенатриссе Мароции. - «Блажен муж, который не идет на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей» , – с достоинством ответил Одон. Разговор, таким образом, подошел к концу, и, после некоторых церемоний, Одон покинул папские покои. Как не пытался он успокоить себя воззваниями к Священному Писанию, в душе монах продолжал чувствовать досаду от своей, не до конца удавшейся миссии. На прощание папа, в качестве сладкой пилюли, пообещал ему не медлить с ответом относительно Гуго Арльского.

Спустя минуту после ухода монаха, одна из шпалер папских покоев отодвинулась в сторону и на широкий диван, на котором недавно восседали священники, томной кошкой возлегла Теодора Теофилакт. Все это время она недвижно стояла за шпалерами, пытаясь не упустить ни одного слова из разговора, и теперь у нее жутко затекли ноги. - Скажу, что этот монах очень умен, настырен, и нам, несомненно, будет полезен, а его предложение заслуживает изучения. - Ты меняешь свое мнение о Гуго Арльском только из-за того, что за ним теперь более не стоит тень его матери, твоей лучшей подруги? - Ерничай сколько тебе вздумается, мой святейший друг.

Мне же дозволь иметь мнение с позиции сегодняшнего дня. Граф Гуго именно тот человек, который наведет порядок в Лангобардии и Вероне, именно тот, кто поможет нам здесь в Риме. Я думаю, нам надо направить с этим монахом в адрес Гуго приветственное письмо. Однако, ты прав, Тоскана всеми силами будет сопротивляться этому приглашению, равно как и Мароция.

Теодора не ответила, но по лицу ее папа понял, что старшая из Теофилактов еще не утратила способность к хитрым интригам и замысловатым политическим комбинациям, а посему понтифик только приятно улыбнулся своей возлюбленной и поцеловал ей руку.

1679-й год с даты основания Рима, 5-й год правления базилевса Романа Лакапина (май 925 года от Рождества Христова). Монах Одон покинул папский дворец, будучи полон самых противоречивых чувств. С одной стороны, он мог поздравить себя с тем, что папа благосклонно принял предложение о коронации Гуго Арльского, с другой стороны, все прочие просьбы и упреки этот расчетливый и осторожный понтифик оставил без удовлетворения и какой-либо значимой эмоциональной реакции. Даже предложение о выходе клюнийского монастыря из-под власти местного епископа под сюзеренитет непосредственно апостольского престола не получило немедленного одобрения Иоанна Десятого, хотя очевидно сулило ему вполне понятные материальные выгоды. Отнюдь не грозным и полновластным властелином представился мне сегодня верховный иерарх, совсем не таким мне его описывала молва. Этот папа всюду и во всем ищет компромисс, боится обидеть одних, задеть чем-то других, а посему осторожен и половинчат в своих решениях. Что, к примеру, толку нам от его двух сотен солидов, Смешные Голосовые Поздравления С Днем Рождения Подруге на них нам не закончить строительство ни одного из сооружений аббатства.

Эх, после смерти нашего благодетеля Гильома Аквитанского один только милостивый граф Гуго продолжает давать нам серьезные деньги на благое дело!». Предаваясь невеселым мыслям, монах покинул город Льва и очутился на набережной Тибра. Монах взглянул на башню, вздрогнул, вспомнив слова Иоанна, и заспешил в другую сторону, намереваясь дойти до Фабрициева моста и там пересечь Тибр. Грубые башмаки монаха периодически, то утопали в приречном песке, то гулко стучали по камням набережной. Было около полудня, поэтому на набережной было достаточно многолюдно и шумно, уличные торговцы, среди которых было множество евреев, вовсю развернули здесь свое ремесло, подзывая к своим лоткам тех, кто спешил в Город Льва на очередную службу. «По всей видимости, наш папа в самом деле стеснен и в средствах, и в своих возможностях, и потому грех мне плохо судить о нем и о его дарах. Не слыхал, чтобы жадность была отличительной чертой Его Святейшества. Впрочем, злые языки из Сполето утверждали, будто бы после битвы при Гарильяно папа Иоанн обманул при дележе добычи их герцога. Подумать только, герой Гарильяно, человек, избавивший Италию от грозных сарацин, вынужден теперь в своем городе, в своем дворце бесконечно юлить и смиренно терпеть подле себя эту распутную сенатриссу. Говорят, даже в Латеран папа выходит теперь только в сопровождении своего брата и его сильной охраны, вот до чего он, прекрасный в прошлом воин, боится этой новоявленной амазонки!» - продолжал рассуждать монах. Занятый мыслями он не услышал требовательный звук горна, раздавшийся за его спиной. Между тем горожане, шедшие рядом с ним, навстречу и по ходу ему, начали испуганно расходиться в стороны и склоняться в почтительных поклонах. Еще один звук горна раздался совсем близко от монаха. Рядом с ним поравнялись великолепные носилки с бордово-золотыми занавесками, на которых был вышит староримский девиз «SPQR». Чья-то крохотная рука отодвинула занавески и из носилок выпорхнула молодая женщина с черными и непривычно короткими волосами. Не успел монах удивиться ее появлению, как ему пришлось изумляться уже гораздо сильнее – женщина, быстро подбежав к нему, опустилась перед ним на колени, ее воздушные пальчики схватили его грубую руку и прижали к своим губам. - Молитесь, молитесь за меня, святой отец, молитесь за мою погибшую душу. Об одном только прошу, не оставьте меня без ваших молитв. Охранники, выставив поперек толпы копья, удерживали их на почтительном расстоянии от своей госпожи и незнакомого монаха. Одобрительный и фамильярно-приветственный гул пронесся по толпе. Вы рассчитываете на милость Господа, фарисейски демонстрируя свою смирение перед простым монахом? Или вам столь важно мнение собравшейся вокруг нас черни?

Мароция подняла на него взгляд, и Одон даже вздрогнул от темноты ее глаз.

Его представления о Риме до сего дня оказались полностью ошибочны. Совсем иной он представлял себе не только верховного иерарха Церкви, но и эту «амазонку», держащую в страхе папу-воителя. - У меня нет необходимости подобными фокусами подогревать любовь Рима ко мне.

Я пришла сюда, чтобы увидеть вас и поговорить с вами, раз вы не приняли мое приглашение посетить мой дом.

- В вашем доме творилось и творится такое, что ни один человек, боящийся гнева Господа, не посмеет переступить порог его.

- Вы правы, святой отец, и потому я здесь перед вами. Не отвергайте же руку мою, помните, что сам Господь привечал блудниц в доме своем. - Да, но приходящие к нему искренне каялись в грехах своих и получали прощение, по вам же не видно, что вы намерены отступить от грешного пути своего.

- Тогда спросите всех тех, кто собрался подле нас, крикните им, как тогда воззвал Иисус, есть ли среди них тот, кто без греха? Пусть же таковой кинет в меня камень, и я молча снесу это наказание. - И я по той же самой причине не кину в вас камень, но повторюсь, есть ли раскаяние в душе вашей и намерение порвать с пороками, одолевающими вас? - Мне страшен гнев Господа, я стараюсь посещать все службы во славу Его, мою щедрость восхваляют многие святые дома, но я чувствую, что все это не приносит мне покоя, чувствую, как гибнет душа моя, но не в силах я сойти с этого пути, ибо этим моментально воспользуются враги мои и отвернутся друзья. - Грош цена таким друзьям, если они отвернутся от вас в такую минуту.

- Я оцениваю их дружбу не выше вашего и только говорю, что вынуждена следовать обстоятельствам и долгу, и ради мира и спокойствия в Риме со всеми искать компромисс.

- Понимая, сколь тяжел груз моих грехов, я, быть может, тщетно, стараюсь положить на другую чашу весов хоть сколь-нибудь значимое. - Полагаю, это будет оценено Господом, но об этом судить может только он сам. - В такой ситуации ваша молитва, искренняя молитва благочестивого христианина, облегчит мне душу. Одно присутствие ваше рядом со мной успокаивает меня, я чувствую то, что никогда не испытывала после исповедей и бесед с прочими служителями церкви, пусть даже и в сане епископа! - Если вы не обманываете меня сенатрисса, мне отрадно слышать это. Впрочем, не мою благость вы ощущаете, а дарованную вам благость от Господа, лицезреющего несчастную заблудшую душу. Пара-тройка молодых римлян выкрикнули «Аве, Маручча!» - Любовь к вам простонародья говорит также в вашу пользу, сенатрисса. - Что не мешает ему распространять обо мне разные слухи.