Краткое Поздравление С Днем Рождения Женщину Взрослую

Но я сейчас спрашивал о мужчине, который был здесь, и мне никто не сказал, что это был аббат. – Неужели же вы думаете, что он постоянно носит сутану.

Впрочем, здесь его мало знают, вернее, его знает одна Баландье.

– И когда я пришел сюда, он ушел… Так как Панафье оставил внизу двух сторожей, то он был спокоен; Ладеш должен был отправиться за аббатом и завтра сообщить его адрес. – Луиза, – сказал он, – доставь мне удовольствие – надень шляпу и идем.

– Послушайте, господин Поль, – вмешалась опять Нисетта, – если вы будете опять ругать Луизу, то это не очень хорошо с вашей стороны. – Дорогая мадам Левассер, вы можете делать все, что вам угодно. Вы имеете на это полное право, и это касается только вашего мужа. Я живу с ней, потому что люблю ее, и вы уж позвольте мне поступать так, как мне угодно. – О, если бы я захотела, то доказала бы ей, что она имеет право делать все, что хочет. Панафье пожал плечами, говоря: – Во всяком случае, знал бы бедный Левассер, что я вас здесь встретил! Панафье позвал служанку, заплатил по счету и, проходя вместе с Луизой мимо удивленной Баландье, сказал ей: – Если вы когда-нибудь примете у себя эту даму, то клянусь вам, мадам, что пришлю к вам полицейского комиссара и подробно расскажу ему о том, что происходит в вашем заведении.

На улице Панафье посмотрел, стоят ли его сторожа и, не увидев их, спокойно ушел.

Когда они входили в двери своего дома, Нисетта тихо сказала Панафье: – Я хочу с тобой поговорить! Несколько минут спустя Луиза и Панафье были в своей комнате и последний сказал: – Теперь, когда мы остались вдвоем, можно поговорить. Надеюсь, ты не думаешь, что я удовлетворен тем, что рассказала Левассер. Слушай, Луиза, будь откровенна, скажи мне всю правду или же эта ночь будет последней, которую мы проведем вместе.

Нисетта занимается странным ремеслом Луиза поняла, что надо идти в наступление. Она вытерла слезы и сказала Панафье: – Я не сделала ничего дурного.

Это ты своим поведением заставляешь меня делать то, чего я не хочу делать. – Ты не ночуешь дома, мы не имеем средств к существованию, а ты не ищешь никакой работы. – Тем более нет причин проводить время за развлечениями. Вот уже два раза в течение двух недель ты не ночуешь дома. – Моя милая, ты начинаешь меня упрекать в том, в чем я хотел упрекнуть тебя. Я не ночевал дома не потому, что веселился, а потому, что этого требовала та работа, которую я нашел.

А теперь скажи мне – как и почему ты попала к Баландъе?

– Ты хочешь повторить историю, придуманную мадам Левассер? Тогда Нисетта, видя мое огорчение, сказала мне: «Ты очень глупо делаешь, беспокоясь, в то время как он веселится». И она предложила мне отправиться вечером в один дом, где, по ее словам, очень весело, где бывают интересные люди, актеры, актрисы, журналисты.

– Она не сказала мне ничего, но прибавила, что аббат, с которым она должна была познакомить меня, придет туда.

– Да, она рассказывала мне много забавного об этом человеке и сказала мне: «Если он когда-нибудь пригласит меня обедать, то я возьму тебя с собой, и ты сама увидишь, как он забавен». – И поэтому она пригласила тебя сегодня вечером, и ты сразу же согласилась? – Я ей ответила: «Нет, несмотря на все зло, которое Поль мне делает, я не хотела бы, чтобы он узнал об этом». Тогда она отвечала мне, что сказала мужу, будто ее пригласили на бал, и мы скажем, что я поехала с ней.

Я сказала ей: «Если Поль не вернется до четырех часов, то я отправлюсь с тобой, но если он вернется, то не пойду». Панафье подвел ее к окну и, глядя в глаза, повторил ее последнюю фразу.

– Луиза, Краткое Поздравление Елене С Днем Рождения – продолжал Панафье, – ты понимаешь, что хотя мы и не обвенчаны, тем не менее, нас связывают святые узы.

У нас на кладбище похоронен ребенок, которого мы любили. – О, не говори мне о нем, Поль, – со слезами произнесла Луиза. – Луиза, поклянись мне останками нашего ребенка, что ты не лжешь!

– Клянусь тебе, что я видела этого человека в первый раз.

Во взгляде у него есть что-то такое, что мне не понравилось, но так как я поклялась, то скажу тебе правду.

Наоборот, она советовала мне… Панафье вскрикнул от ярости: – Проклятая. – Но клянусь тебе, Поль, я отвечала ему, как и должна была ответить. Панафье нежно взглянул на Луизу, потом привлек ее к себе со словами: – И ты не будешь делать этого? – В таком случае обними меня, и все будет в порядке. Они обменялись нежным поцелуем, и мир был восстановлен. На другой день Панафье отправился к братьям Лебрен и рассказал им о том, что произошло за два последних дня, и сообщил, что он напал на след аббата. Братья дали ему денег, которые были ему очень кстати, и попросили Панафье продолжать оказывать им помощь. – Если вы узнаете, где он живет, или место, которое он часто посещает, возьмите нас с собой.

– Когда я буду убежден, что сведения верны, я обязательно сделаю это. Но повторяю вам: сегодня вечером я узнаю – прав ли я. – Впрочем, мы не можем с вами идти ни сегодня, ни завтра. Эти два вечера мы должны присутствовать на одном семейном празднике. – сказал Панафье, пораженный словом «семья» в устах сына казненного. – Мы будем завтра на крестинах нашего племянника, а я буду крестным отцом, – объяснил Винсент. – Обязательства, завещанные нам отцом, вынуждают нас оставаться холостяками, но наши сердца нуждаются в привязанности, и мы перенесли ее на нашу сестру и ее семью. – Кроме того, – прибавил Шарль, – жизнь, которую мы ведем, вынуждает нас постоянно бывать в свете, который мы хотели бы забыть. – Вы очень счастливы, – задумчиво проговорил Панафье, у вас есть, кого любить! Но, – сказал он вдруг, подавив печаль, – я завтра напишу вам. Сегодня вечером я назначу свидание – повидаюсь со своими помощниками, расспрошу, что они узнали, и если вы позволите, я буду руководить делом. – Вы хотите найти виновного, из-за которого был казнен ваш отец. – Да, но найдя его, мы не хотим передавать его в руки правосудия. Мы хотим передать его правосудию, но не хотим мстить ему, а желаем только восстановить честное имя отца. – Господа, – сказал он, – я вам говорил, что тоже ищу преступника, и если, правда, то, что я думаю, то мы ищем одного человека. – Но, – поспешно перебил Панафье, – мы еще не дошли до этого. Вначале нужно поймать его, а уж потом решать, как с ним поступить. – Если сведения, которые я получу от своих помощников, окажутся хорошими, то мы в течение нескольких дней будем следить за ним и, если он отправится в игорный дом, последуем за ним. – В таком случае следует подумать о мерах, которые необходимо предпринять.

– Да, так как, повторяю вам – все, что мы делаем, пока основано только на предположении. У нас нет ни одного факта, ни одного доказательства. – Это правда, – согласился Винсент, – но мы можем кое-что сделать. Вы сказали, что видели его с женщиной, которую знаете. Вполне понятно, что, рассказывая сцену у Баландье, Панафье говорил только о Нисетте, не упоминая о Луизе.

Я даже могу вас заверить, что если я попрошу у вас денег, то лишь для того, чтобы предложить ей порядочную сумму, которая развязала бы ей язык. Шарль вынул бумажник, и, взяв из него две купюры по тысяче франков, подал Панафье. – Господин Панафье, мы просим вас принять эти деньги.

Употребите одну из купюр на дело, а другую возьмите себе.

Он взял деньги, подошел к окну, и, посмотрев на них, наивно проговорил: – Как странно! – До послезавтра, господин Панафье, – сказал Винсент. Панафье вышел, держа руку с зажатыми в ней купюрами в кармане. Затем, в восторге от полученной суммы денег, он зашел в магазин новинок, купил четырнадцать метров модной ткани и сразу же побежал домой. Панафье взял письмо, узнал крупный почерк Ладеша и прочитал: «Господин Панафье, все идет хорошо, но мы сбивались со следа два раза. Тем не менее, мы получили очень любопытные сведения. Обернувшись, чтобы подняться по лестнице, он увидел, что Левассер все еще стоит перед ним. – Я хотел пригласить вас сегодня вечером отправиться со мной. Я такой человек, который всегда платит вежливостью за вежливость.

– Моя жена сказала мне, что вчера, когда она возвращалась от тетки, потому что бал не состоялся, вы вместе с вашей дамой встретили ее, и были так добры, что взяли с собой ужинать к вашей родственнице. Озадаченный Панафье стоял перед привратником, не зная, что ответить. Сквозь стеклянную дверь в комнату привратника он увидел свежее, смеющееся личико Нисетты.

Он хотел что-то сказать, но ничего не мог придумать. – Что же, – продолжал Левассер, – согласны ли вы пойти со мной? В эту минуту появился посетитель, обратившийся к привратнику, и Панафье вошел в комнату, говоря Нисетте: – Нечего сказать, хороша!

– Да, сделай так, чтобы мы пообедали завтра с тобой вдвоем. – Вы были так любезны, что рассказали все это, госпожа Левассер, – прибавил он. – Ну что вы, господин Панафье, без вас я проскучала бы весь вчерашний вечер.

– Ах, – воскликнул Левассер, – вы не можете себе представить, как она вам благодарна за приглашение. Знаешь, Нини, я пригласил господина Панафье отправиться со мной в мое общество.

– Иди, мой милый, позабавься, так как завтра придется тебе снова остаться одному. – Ну да, я ведь говорила тебе вчера, что тетка отложила бал на воскресенье. – Ах, я совсем забыла… Но если ты этого не хочешь, я не пойду. И Левассер поцеловал Нисетту в лоб, в то время как она нежно пожимала руку Панафье. Поль поспешно взбежал по лестнице, и так как Луиза была в мастерской, то он написал ей несколько строк, объяснив, что проведет вечер в обществе Детей лиры Орфея.