Поздравление С Днем Рождения Юрию Николаевичу Прикольные

И когда его отец пришел в себя, выждав пару дней, Сал решил, что им нужно поговорить о Темном Лорде. — Знаешь, ты так легко принял, что я очнулся лишь в одиннадцать, еще и так неожиданно, что решил, будто тебе и не нужно знать, как именно я пришел в себя.

— старший Малфой нахмурился, садясь в кресло подле кровати сына. — Салазар, я не спрашивал, потому что мне все равно почему и как, главное, что ты теперь со мной. В прошлой жизни он никогда бы не подумал, что старший Малфой может быть таким человеком. Но то, что его папа именно такой, его бесконечно радовало. Салазар был счастлив, что его любят, о нем заботятся, и он понимал, что у него всегда будет семья, на которую он может положиться. — Но, папа, я не просто очнулся, помня то, что ты говорил мне, пока я был не совсем в себе, я в принципе изначально был другим человеком. Младший блондин часто прерывал свою речь, отец давал ему напиться и успокоиться, особенно когда были слишком сильны эмоции, а потом продолжал слушать.

На самом деле, говорить о том, что пережил тогда, Салазар не особо желал. Нельзя скрывать подобное от близких, а тем более от отца.

Мальчик полюбил свою новую семью так, как не любил никого и никогда в прошлом. И сейчас он считал, что все то, что он тогда пережил стоит этого.

Конечно, старший Малфой был в немалом шоке, когда его сын рассказал ему о Волдеморте. Конечно, Люциус знал, что душа была не его сына, так как Салазар родился без нее, и теперь, когда он услышал историю того, кто теперь является его сыном, и понял, что его ребенок прожил очень тяжелую жизнь, полную боли и предательства, мужчина осознал, что его сын не просто любимый наследник и сильный маг, он его кровь, которую он будет оберегать ценой собственной жизни.

И сделает все возможное, чтобы его жизнь была легкой и счастливой. Даже если для этого нужно будет вернуть Темного Лорда. Разумеется, старший блондин тут же поклялся сыну, что будет всегда на его стороне и помогать во всем, даже если придется отдать для этого свою жизнь. И после рассказа они принялись обсуждать жертву, которая необходима Волдеморту.

Он не укладывал их как брат, ему не нравилось использовать какие-то лишние средства для этого. Он взъерошил челку, улыбнувшись своему отражению и вновь стал расчесываться, чтобы не быть таким взъерошенным. На самом деле мальчик все еще не до конца привык к своему новому телу и часто смотрел на себя в зеркало, пытаясь осознать, что он теперь иной. Конечно, прошло уже довольно много времени, больше полугода, но юный маг понимал, что ему все еще нужно осознать то, что он теперь другой. Он поправил ремень на брюках, манжеты рубашки, проверил, правильно ли застегнуты запонки, и разгладил галстук. Мальчик взял мантию, которая, пока что, была без обозначений его дома, и накинул на плечи, не застегивая ее.

Еще раз оглядев себя с ног до головы и надев последнюю деталь — перчатки, блондин направился на выход из своей комнаты. Но замер в дверях, чертыхнувшись, и быстро вернулся, чтобы взять палочку с прикроватной тумбочки. Салазар закатил глаза и открыл его, быстро взяв перо, пока не передумал и задал важный для себя вопрос. Он долго обдумывал рассказ Волдеморта, он понял его позицию в войне, осознал, что светлые были в чем то хуже, но все-таки одно он не мог забыть, как бы ни пытался: Рэддл стал убийцей задолго до всех этих событий.

И ему нужно было понять, есть ли причина для воскрешения Темного Лорда. Конечно, мальчик понимал, что Том мог легко его обмануть, все-таки Волдеморт был известным манипулятором. Хватит ли у бывшего Поттера мозгов чтобы понять, является ли Темный Лорд злом во плоти или заслуживает второго шанса? Салазар закусил губу, быстро написав вопрос: «Почему ты убил Миртл и подставил Хагрида?». Его не утянуло в дневник, слабости он теперь не ощущал.

Вскоре лист бумаги нагрелся и выступили буквы, складываясь в предложения: «Это был несчастный случай.

А Хагрид был не белым и пушистым, его паук успел укусить пару учеников, они лежали в больничном крыле. Но почему-то все решили, что и в этих случаях виноват наследник Слизерина.

Я понимаю, что ты мне не веришь, в твоих глазах Рубеус — жертва, но поверь мне, любое опасное существо легко может причинить вред. Благо, что это смогли исправить, пока акромантул был маленьким и его яд был не таким смертельным, как у взрослых особей. Так что я убил двух зайцев — избежал заключения в Азкабан и избавился от опасной твари в школе, усыпив василиска.» Младший Малфой удивленно уставился на написанное. Все выглядело вполне логично, но было ясно, что он все еще что-то скрывает. Ведь именно со смертью Миртл он расколол душу впервые и создал крестраж. А как Поттер знал, для этого нужно убить намеренно.

Вот именно в этом он и видел главную ложь со стороны Темного Лорда.

Да, он хотел жить и уже понял, что без магии крестного ему будет все хуже, пока он опять не потеряет душу.

Укрепиться в этом теле он сможет только с помощью Волдеморта. Да, можно было бы узнать у Дамблдора, есть ли другие варианты, но юный волшебник не позовет его даже если будет на смертном одре.

Ведь он не просто так решил исправить прошлое и принес себя в жертву.

Он исправлял не свою жизнь или не пытался спасти кого-то определенного, нет. Салазар понимал, что нельзя допустить победу светлых. В их мире многое нужно изменить, многое исправить, и главным было то, что маги пытались запретить колдовство. Да и любые действия против человека и его имущества, совершенные без его согласия и во вред ему. Юный Малфой знал, что в этом мире все иначе и глупо запрещать оружие, как у маглов. Тогда стоит просто отобрать у всех палочки и перестать быть волшебниками, чтобы ничего не бояться.

Ведь даже министерство, где в основном работали чистокровные или полукровки, считали, что самозащита и знание защитных заклинаний простым людям не нужно. Стоит вспомнить Амбридж, которая не разрешала им колдовать. В таком случае могло бы помочь зельеварение, но потом и многие составы решили запретить, так как кто-то поднял вопрос о защите существ, которые использовались в зельях. Многое нужно было менять, но в первую очередь — Поздравление С Днем Рождения Ксюша Прикольные Смешные изменить необходимо отношение людей к магии и любым ее проявлением в мире. Салазар тяжело вздохнул, взяв дневник, и вышел из своей комнаты. Он знал, что тех двух недель, что он проведет в Хогвартсе, будет достаточно, чтобы Том кого-то околдовал и воскрес. И Малфой знал, что ему придется совершить нечто непростительное. — с улыбкой сказал Люциус, глядя на то, как Салазар проходит в столовую. Сегодня будет трудный день, если ты плохо себя чувствуешь, то можешь остаться дома, сдашь потом экзамены в Министерстве, на общих основаниях.

— Не переживай, если почувствую себя плохо, то ты об этом узнаешь первым. — старший Малфой кивнул, отпив свой кофе и внимательно проследил за тем, чтобы Салазар съел побольше. — Салазар фыркнул, но начал есть, не торопясь, и с большим удовольствием. В школу они прибыли камином, и попали сразу же в кабинет директора. Дамблдор встал со своего троноподобного кресла и подошел к ним, кивая Люциусу и лукаво улыбаясь Салазару. И очки лежали на столе, сам он смотрел прямым взглядом, внимательно оглядывая своих гостей. — Добро пожаловать в Хогвартс, рад, что вы будете учиться у нас, Салазар. — младший кивнул, избегая смотреть в глаза директору. Он хорошо помнил то, что Дамблдор — сильный легилимент. И то, что директор был без очков, явно демонстрировало то, что он хочет заглянуть в чью-то голову. Конечно, мальчик понимал, что его отец защищен от подобного, любой глава рода владеет окклюменцией.

А вот сам Салазар еще был слишком юн для того, чтобы обучаться столько сложной магией. — старик кивнул, улыбнувшись и внимательней посмотрев на мальчика. — Да, рад видеть, что у вас двое прекрасных сыновей.

— старший Малфой поджал губы, явно подумав об Уизли. Но младший не стал спрашивать об этом, понимая, что глупо говорить о таких вещах перед директором.

— с улыбкой сказал Салазар, отвлекая отца и директора от разговора. — Здесь так красиво, у вас столько интересных артефактов, для чего они?

— старик улыбнулся, глянув на Люциуса и перевел свое внимание на ребенка.

— О, рад что вы, юный Малфой, видите, что это не простые безделушки. Увы, подобное подмечают лишь дети, рожденные в магических семьях. Надеюсь, что вы не считаете, что другие маги хуже вас? Но это уже показатель, раз он меньше чем за год изучил больше, чем иные за семь лет учебы в Хогвартсе, с самой большой магической библиотекой в мире.

Пусть он сам поймет, что для него лучше и его мнение о других детях будет непредвзятым. — Дамблдор слегка нахмурился, но все же кивнул, указав рукой на шляпу.

— В чем-то ты прав, Люциус, но многие знания, что передаются в семьях, как у вас, недоступны другим. — Малфой фыркнул, слегка сильнее сжав набалдашник своей трости и скосив взгляд на сына, который уже явно скучал от их разговора. Те, кто желают узнать, как обстоят дела, находят возможности. Мальчик сел и на его голову тут же надели распределяющую шляпу. Он молча ждал, когда она начнет мысленно с ним говорить, но, увы, она молчала. Директор и его отец хмуро глядели на него и чего-то ждали. — спросил директор, решив, что прошло слишком много времени. — Я слишком стара, чтобы распределять вне очереди кого-то. К тому же ваша магия очень пластична и вам доступно многое. — уже лишь Салазару проговорила шляпа, задумавшись. — мальчик улыбнулся и директор снял шляпу, поджав губы.

— Люциус, а хоть один твой предок учился на другом факультете? — Малфой фыркнул, с гордостью глядя на своего наследника. — Да, когда мы жили во Франции, то моя семья училась в Шармбатоне. А когда оказались здесь то все были только на Слизерине.

И мой предок, бывший личным учеником основателя, был хорош в зельях. Что ж, я позову Северуса и он проводит твоего сына до гостиной и даст расписание экзаменов.