С Днем Рождения Ангелина Поздравления Доченьке

Пил чай, болтал какую-то чепуху, хвалил работу Аргуса, бросал на стол свёрнутые трубочкой купюры, оплачивая мою "работу" по слежке, мешочек с травками для начинки. И уходил так же камином, чтобы через шесть-семь месяцев снова появиться. Это была вся его хвалённая забота о Мальчике-победителе-Того-кого-не-называем. Все его приметы: его имя – Гарри Поттер, его описание – торчащие во все стороны чёрные, как у его отца Джеймса, волосы и зелёные, как у мамки, глаза, прикрытые отцовскими очками-кругляшами – были всесторонне озвучены в "Ежедневном пророке". И не надо забывать о главной примете национального героя – его шраме в виде молнии на лбу, след от отразившейся, якобы, Авады лорда В-в. Я не знаю, как эти приметы победившего и выжившего Гарри отразились на популяции тёмноволосых и зеленоглазых мальчиков похожего с ним возраста. Я маггловскую прессу не читаю и не уверена, что хотя бы двое или трое из них не были похоронены после нападения Пожирателей.

Бабушке Батильде даже не говорила о своих сомнениях. Из уст вновь избранного Главного Чародея Визенгамота Альбуса ПВБ Дамблдора имя мальчика было озвучено, как Гарри Джеймс Поттер. Настоящее, данное ему от матери во время родов имя, наш Альбус не знал. А я его узнала годами позже в Гринготтсе, из завещания Лили Поттер, в девичестве Эванс. *** Услышав впервые его собственное имя, мы с тётушкой возмутились до самого дна души. Поттеры были не просто волшебной семьёй, мне о них Батильда чего только часами напролёт не рассказывала. Они были прямые наследники младшего из трёх братьев Певерелл, Игнотуса. Сама Госпожа с косой пожелала быть крёстной всего их рода.

Надо было первенца Джеймса и Лили называть достойным именем, из семейного списка имён, как поступали уже веками в семье Блэк.

Или Лили, скрытно от своего безбашенного муженька, единолично сменила имя сына, выбрав тому нового крёстного отца, не того, кого выбрал Джеймс. Так и так, Джеймс до камня Рода не был допущен, можно было вешать ему на уши всякую лапшу. А Наследник ли маленький Гарри, если я ни разу на пальце его отца, Джеймса, не видела кольца Лорда? Подумав об этом, я после ухода директора Хогвартса свои сомнения Батильде озвучила, чем ввела её в ещё более глубокие размышления. Я у Дамблдора захотела спросить, как он присвоил себе роль опекуна, но бабушка Батильда у него за спиной продолжала запрещающе махать рукой и я проглотила свой не озвученный вопрос.

Пока Гарри маленький, я буду жить на улице Глициний почти круглый год, а когда он отправится в Хогвартс – только летом.

Могу потерпеть, пока мы придумаем свою план-программу. Пока мой будущий подопечный – темноволосый сынишка Поттеров – юн и не смышлён, я не имею право использовать его как козырь в борьбе против Альбуса. Но настанет время, я обдумаю свои шаги и сделаю всё возможное, чтобы от его Блага ничего не осталось. Пока я, до поры до времени, буду держать свой придуманный с Батильдой образ полусумасшедшей кошатницы, доброй соседки, регулярно появляющейся к молодой миссис Дурсль с фирменной выпечкой с начинкой, чтобы не выходить из придуманной Альбусом конспирации. Я стану принимать у себя дома, за небольшую плату конечно, её ненавистного племянника на целый день, когда им с мужем заблагорассудится покидать город, прихватив своего сына-слонёнка. Постараюсь всеми силами повлиять на воспитание маленького Гарри Поттера, чтобы тот не попался в паутину паука, ждущего его в Хогвартсе. *** Вернусь к моему рассказу о нашем с мальчиком Поттером первом официальном знакомстве. Однажды утром, в конце третьего года проживания в Литтл Уингинге, Петуния притащила своего заплаканного, грязного, худющего племянника ко мне домой и резким, истерящим голосом спросила меня: – Миссис Фигг, сможете ли приглядеть за этим урр. моим пле-е-емянником, пока мы с Верноном увезём нашего Дадлика на осмотр у врача в Лондоне. Я сужаю глаза и останавливаю свой полный подозрения взгляд на одетого в тряпьё ребёнка: – Миссис Дурсль, кто это? Я отступаю на шаг, но не для того, чтобы позволить этой неприятной женщине войти в мой дом, а для того, чтобы картинка "Ухоженная леди при параде принесла с собой дохлую собачку" получилась в рамке входной двери. Родная тётя, которая ТАК растит и воспитывает родного племянника должна сидеть в тюрьме и отвечать перед законом и своей совестью до конца жизни. Миссис Дурсль интуитивно чувствует перемену моего настроения, видит в нём угрозу своих планов и решает немножко оправдаться передо мной: – Это сын моей никчемной сестры-проститутки, мэм, и ее дружка-алкоголика. Ребёнок с очень трудным характером и наследственностью, но мы его единственная родня. Нам понадобилось принять опеку над ним, вопреки нашему нежеланию. Моя прапрабабушка Батильда отличалась завидной проницательностью – на мальчика Поттеров строятся какие-то нехорошие планы. А из всех щелей торчит белая пушистая борода нашего старого соседа, работающего на данный момент директором школы Колдовства и Чародейства Хогвартс.

И Главным Колдуном Визенгамота, и Председателем Международной Конфедерации Магов Европы. Беру тоненькую, замызганную ручку ребенка и говорю: – Ну, скажи мне, дитя, хочешь печеньку? В тусклых до моего вопроса зелёных глазках вдруг зажигается интерес и они становятся как два изумруда.

Удивительные глазки, какая у магглорождённой Лили Поттер сильная наследственность! Гарри делает неуверенный шаг ко мне, но его тётя грубо толкает его в спину и тот, споткнувшись об порог входной двери, падает в мои протянутых навстречу ему руки. Скомканная двадцатифунтовая банкнота падает на пол, вслед за пошатнувшимся ребёнком. Беру его маленькое тельце на руки и поднимаю его на уровень моих глаз. Увидев синяки на щеках и более старые вокруг глаз, чуть не упускаю его обратно на землю – руки у меня начинают дрожать. Встречаюсь взглядом с миссис Дурсль и вижу как она осознаёт, в каком виде находится маленький Гарри. Её лицо покрывается красными пятнами смущения, она мычит какие-то оправдания. С треском закрываю дверь у неё под носом и удаляюсь с ребёнком на руках во внутренние помещения, куда ни у Дамблдора, ни у его посыльных нет доступа.

Туда может войти только член моей семьи: мои братья, невестка, племянница и племянники, Батильда. Мой младший брат, узнав, кому я обязана за все свои неудобства в этом доме, немедленно Поздравления С Днем Рождения Доченьке Цветы явился ко мне в гости и устроил мне уютное гнёздышко, изрядно в нём поколдовав. Внешне домик был неприметным, одноэтажным, видимо, Альбусу не хотелось слишком тратиться на свою шпионку.

Но мой младший брат здорово помахал своей палочкой и теперь у меня есть тайные помещения. Появляющийся изредка Альбус видел только то, что я хотела показать ему: пропахший капустой дом, моих горячо обожаемых кошек и их фотографии, которые ему приходилось разглядывать в то время, как я потчевала его позавчерашней заваркой низкосортного чая и каменными кексиками, чтобы его пребывание на Тисовой было ему неприятно и приходил только по службе, то есть подчищать память Дурслей и проверять состояние "здоровья" маленького Гарри.

Чтобы войти в недоступную для посторонних часть дома, надо повернуть определённую книгу в заваленном хламом буфете, а затем надавить на незаметную кнопочку за ней и сказать пароль.

Моё внутреннее пространство совсем другое, нежели доступное для внешних и не особо желанных посетителей. Здесь у меня чисто, прибрано, красиво и обставлено по моему вкусу. За столом в гостиной я пристраиваю лёгкого как пёрышко ребёнка на стуле, на который одной рукой я кладу две подушки.

Потом иду на кухню и наполняю мясным супом глубокую миску, в которую я крошу ломтик хлеба. Мои сомнения, что столь маленький мальчик вряд ли сможет поесть сам, быстро рассеялись. Нереально красивые зелёные глазки Гарри на мгновение остановились с немым вопросом на меня, а в них я увидела настолько глубокую тоску и желание поесть, что я, не раздумывая, кивнула и сказала: – Ешь, ешь, мой мальчик. Поев, он начал дремать и я снова подняла его на руки и положила уже на мягкий диван, покрыв его худенькое тельце пледом. А потом стала свидетелем, что это такое – "ребёнок засыпает за тридцать секунд". Передо мной возникла проблема, содержащаяся в одном единственном вопросе: "Что делать?" В таких случаях я говорю себе: а чего париться, если у меня есть два брата? Я быстро связываюсь каминной сетью с Отделом тайн, где мой младший брат работает заведующим Отделом. – Ладно, – отвечает мой брат и быстро переступает через решетку камина.

Я вкратце рассказываю ему о ребёнке в моём доме и он, очистив себя и пространство вокруг себя от прилипшего пепла, сразу спрашивает: – Где Гарри? – Я чуть-чуть отстраняюсь, чтобы Арчи мог увидеть его, спящего у меня на диване. Синяки на его бледном, как бы обескровленном лице хорошо видны и мой брат немеет от изумления.

Некоторое время он беззвучно открывает и закрывает рот, не зная что сказать. – Беллс, ты уверена, что это и есть Наследник Поттеров? – Ох, Арчи, если бы было так, как ты говоришь, я не волновалась настолько. Это и есть сын Джеймса от магглорождённой ведьмы Лили. Мой брат приближает своё лицо к лицу спящего ребёнка, чтобы внимательно его разглядеть.

А потом он выпрямляется и оборачивается, испугав меня пылающим на его лице гневом. Жалобный стон срывается с губ ребёнка и прерывает слова брата.

Мы оба уставились на скорчившуюся в гримасу страдания моську Гарри и я не знаю, о чём думает мой младший брат, но мне захотелось прижать маленькое тельце к сердцу и бежать, бежать отсюда, на другой конец света, не позволяя никому больше издеваться над ним. Жду, когда он придумает что-нибудь, чем мы можем повлиять на безрадостное будущее маленького Наследника Поттеров. Наконец, махнув рукой на прощание и пробормотав, что скоро вернётся, Арчибальд аппарирует. Возвращается он через час и приносит с собой целую коробку флакончиков. – Зелья из этих жёлтых флаконов будешь капать в чай миссис Дурсль, когда она приведёт к тебе маленького Поттера, или в начинку печенек, которые ты должна чаще приносить соседям, якобы для детей. Это снизит ненависть родственников к племяннику и сделает их более пофигистичными к будущим его выбросам. Гарри будешь лечить незаметно зельями из зелёных флаконах.

– Сюда раз в три-четыре месяца приходит Дамблдор и колдует.

Он говорит, что над домом Дурслей и над всей Тисовой стоит купол кровной защиты из-за самопожертвования Лили ради сына.