Поздравление Для Лп С Новым Годом

Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы всё это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы: вместо «яблоко» — тыблоко, вместо «ярмарка» — тырмарка, вместо «якорь» — тыкорь и вместо «язык» — тызык.

А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки. Уходя, мама велела им хорошо себя вести, ничего не трогать, со спичками не играть, на подоконники не лазать, на лестницу не выходить, котёнка не мучить. Девочки закрыли за мамой на цепочку дверь и думают: «Что же нам делать?» Думают: «Самое лучшее — сядем и будем рисовать».

Достали свои тетрадки и цветные карандаши, сели за стол и рисуют.

Их ведь, вы знаете, очень нетрудно рисовать: какую-нибудь картошину намазюкал, красным карандашом размалевал и — готово дело — апельсин. Потом Тамарочке рисовать надоело, она говорит: — Знаешь, давай лучше писать. Подумала Тамарочка, голову чуть-чуть наклонила, карандаш послюнила и — готово дело — написала: ОПЕЛСИН. И Белочка тоже две или три буковки нацарапала, которые умела.

Потом Тамарочка говорит: — А я не только карандашом, а я и чернилами писать умею.

— Да, — говорит Белочка, — а ведь мама нам не позволила трогать на столе. И Тамарочка сбегала в папину комнату и принесла чернила и перо.

А скатерть была чистая, белая, только что постланная. А пятнище всё больше и больше делается, растёт и растёт. Белочка побледнела и говорит: — Ой, Тамарочка, нам попадёт как! Потом подумала, нос почесала и говорит: — Знаешь, давай скажем, что это кошка чернила опрокинула! Говорит: — Тамарочка, ведь мама же нам не позволила… — Она про корыто ничего не говорила. Давай, давай скорее… Побежали девочки на кухню, сняли с гвоздя корыто, налили в него из-под крана воды и потащили в комнату. А Тамарочка уже со стола скатерть сняла и опускает её в воду.

Страшно опускать — сухую-то скатерть в мокрую воду. Потом говорит: Посмотрела Белочка, а вода в корыте — синяя-пресиняя. — В холодной же воде бельё не стирают, в холодной только полощут.

Испугалась Белочка: вдруг её Тамарочка ещё и воду заставит кипятить. Заплакала Белочка и двумя руками вцепилась в корыто. — Уйди, честное слово, а не то я в тебя сейчас водой брызну. Белочка, наверно, испугалась, что она и в самом деле брызнет, — отскочила, корыто выпустила, а Тамарочка его в это время как дёрнет — оно кувырком, с табуретки — и на пол.

А вода уж по всей комнате — под стол, и под шкаф, и под рояль, и под стулья, и под диван, и под этажерку, и куда только можно течёт. Даже в соседнюю комнату маленькие ручейки побежали.

Очухались девочки, забегали, засуетились: А в соседней комнате в это время спал на полу котёнок Пушок. Он как увидел, что под него вода течёт, — как вскочит, как замяучит и давай, как сумасшедший, по всей квартире носиться. Девочки не знают, что делать, и котёнок тоже не знает, что делать. А Белочка так испугалась, что и на стул забраться не может. Стоит, как цыплёнок, съёжилась и только знай себе головой качает: И вдруг слышат девочки — звонок. Тамарочка побледнела и говорит: А Белочка и сама слышит. Она ещё больше съёжилась, на Тамарочку посмотрела и говорит: — Ну вот, сейчас будет нам… А в прихожей ещё раз: — Белочка, милая, открой, пожалуйста. — Ну, Белочка, ну, милая, ну ты же всё-таки ближе стоишь. Тогда Тамарочка видит, что всё равно надо идти открывать, с табуретки спрыгнула и говорит: — Знаешь что? Тамарочка подумала и говорит: — А что ж… Давай попробуем.

Может быть, мама и не заметит… И вот опять забегали девочки. Тамарочка мокрую скатерть схватила и давай ею по полу елозить.

А Белочка за ней, как хвостик, носится, суетится и только знай себе: Тамарочка ей говорит: — Ты лучше не ойкай, а лучше тащи скорей корыто на кухню. Я пойду открою, а ты, Белочка, поскорей дотирай пол. Как следует, смотри, чтобы ни одного пятнышка не осталось. Остановилась она у двери, постояла, послушала, вздохнула и тоненьким голоском спрашивает: Мама входит и говорит: — Господи, что случилось? — Я уж бог знает что думала… Думала — воры забрались или вас волки съели. Мама сетку с мясом на кухню снесла, потом возвращается и спрашивает: — А где же Белочка? А Белочка… я не знаю, где-то там, кажется… в большой комнате… чего-то там делает, я не знаю… Мама на Тамарочку с удивлением посмотрела и говорит: — Послушай, Тамарочка, а почему у тебя такие руки грязные?

Тамарочка за нос себя потрогала и говорит: — А это мы рисовали. — Нет, — говорит Тамарочка, — мы карандашами рисовали. Входит и видит: вся мебель в комнате сдвинута, перевёрнута, не поймёшь, где стол, где стул, где диван, где этажерка… А под роялем на корточках ползает Белочка и что-то там делает и плачет во весь голос. Белочка из-под рояля высунулась и говорит: А сама она грязная-прегрязная, и лицо у неё грязное, и даже на носу тоже пятна.

Говорит: — А это мы хотели, мамочка, тебе помочь — пол вымыть. Мама обрадовалась и говорит: Потом к Белочке подошла, наклонилась и спрашивает: — А чем же это, интересно, моя дочка моет пол? — Да уж, это действительно называется — помогают мне. А Белочка ещё громче заплакала под своим роялем и говорит: — Неправда, мамочка.

Мама на табуретку села и говорит: — Этого ещё недоставало. Белочка на Тамарочку посмотрела и говорит: — Мы из папиной комнаты принесли. Мама посидела, подумала, нахмурилась и говорит: — Ну, что же мне теперь с вами делать? Девочки обе заплакали и говорят: — А вы очень хотите, чтобы я вас наказала? — Нет, — говорит мама, — за это я вас наказывать не буду. А вот за то, что без спросу взяли из папиной комнаты чернильницу, — за это вас действительно Поздравление С Новым Годом Для Ребенка Девочки наказать следует. Ведь если бы вы были послушные девочки и в папину комнату не полезли, вам бы не пришлось ни пол мыть, не бельё стирать, ни корыто опрокидывать. Ведь в самом деле, Тамарочка, разве ты не знаешь, почему у тебя нос грязный? — Сумел набедокурить — сумей и ответить за свои грехи.

Сделал ошибку — не убегай, поджав хвост, а исправь её.

Потом посмотрела и говорит: — А где же, я не вижу, Поздравление С Новым Годом Для Деловых скатерть находится? Вытащила мама из-под дивана скатерть и опять на табуретку села. Ведь это же не скатерть, а половая тряпка какая-то. Девочки ещё громче заплакали, а мама говорит: — Да, милые мои доченьки, наделали вы мне хлопот. Я устала, думала отдохнуть, я только в будущую субботу собиралась большую стирку делать, а придётся, как видно, сейчас этим делом заняться. А затем, что в чистых платьях бельё не стирают, полов не моют и вообще не работают. Надевайте свои халатики и — живо за мной на кухню… Пока девочки переодевались, мама успела на кухне зажечь газ и поставила на плиту три больших кастрюли: в одной — вода, чтобы пол мыть, во второй — бельё кипятить, а в третьей, отдельно, — скатерть. — Да, она, конечно, не виновата, но всё-таки придётся её в одиночку стирать. И вообще я думаю, что эту скатерть уже не отстираешь. — Нет, — говорит мама, — я думаю, что это не очень красиво будет. Если бы это было действительно красиво, то, наверно, люди каждый бы день кляксы на скатерти ставили. — Ну, хватит болтать, берите каждая по тряпке и идёмте пол мыть. По-игрушечному вы уже вымыли, теперь давайте по-настоящему. Мама дала им каждой по уголку и говорит: — Смотрите, как я мою, и вы тоже так мойте. Где вымыли, там по чистому не ходите… Луж на полу не оставляйте, а вытирайте досуха. Засучила мама рукава, подоткнула подол и пошла пахать мокрой тряпкой. Да так ловко, так быстро, что девочки за ней еле успевают. И, конечно, у них так хорошо не выходит, как у мамы. Белочка даже на коленки встала, чтобы удобнее было. Мама ей говорит: — Белочка, ты бы ещё на живот легла. Если ты будешь так пачкаться, то нам придётся потом и тебя в корыте стирать. — А ну, сбегай, пожалуйста, на кухню, посмотри, не кипит ли вода в бельевом баке. — Если булькает — значит, кипит; если не булькает — значит, не вскипела ещё.

Белочка на кухню сбегала, прибегает: — Мамочка булькает, булькает! Тут мама из комнаты за чем-то вышла, Белочка Тамарочке и говорит: — Знаешь?

Тут мама приходит и говорит: — А ну, поломойки, забирайте вёдра и тряпки — идём на кухню бельё стирать. И девочки, вместе с мамой, по-настоящему стирали бельё. И по-настоящему вешали его на чердаке на верёвках сушиться. А когда они кончили работать и вернулись домой, мама накормила их обедом. И никогда ещё в жизни они с таким удовольствием не ели, как в этот день. И суп ели, и кашу, и чёрный хлеб, посыпанный солью. А когда они отобедали, мама принесла из кухни сетку и сказала: — Ну, а теперь вы, пожалуй, можете получить каждая по апельсину. Ведь всё-таки вы сегодня в два раза больше, чем я, работали. И скатерть два раза стирали… — Зато чернила только один раз пролили. — Ну, знаешь, если бы вы два раза чернила пролили, я бы вас так наказала… — Да, а ведь ты же не наказала всё-таки?

Но девочки видят: нет, уж теперь не накажет, если раньше не наказала.

Обняли они свою маму, крепко расцеловали её, а потом подумали и выбрали ей — хоть не самый большой, а всё-таки самый лучший апельсин. Кто-то чуть слышно, тихонечко стучит по оконному стеклу: тик-тик, тук-тук. Надоело мне, встал я, бросил газету, подошёл к окну и — глаза вытаращил. Думаю: «Батюшки, что это мне — во сне снится, что ли?!» Вижу — за окном, на узеньком железном карнизе, стоит — кто вы думаете? Да такая девочка, о каких вы и в сказке не читывали. Ростом она будет поменьше самого маленького мальчика с пальчик. Ножки у неё босые, платье всё изодрано; сама она толстенькая, пузатая, нос пуговкой, губы какие-то оттопыренные, а волосы на голове рыжие и торчат в разные стороны, как на сапожной щётке. Потому что я никогда раньше таких маленьких девочек не видел.

А девочка стоит, смотрит на меня и изо всех сил своим кулачишком по стеклу барабанит: тик-тик, тук-тук. А она не слышит меня, не отвечает и только пальцем показывает: дескать, открой, пожалуйста, а ну открой поскорей!

Тогда я отодвинул задвижку, открыл окно и впустил её в комнату. А она мне, я помню, тоненьким-тоненьким голоском отвечает: — Я в дверь не умею ходить. Удивился я, взял её на руки, вижу — она вся дрожит. Лицо у неё всё заплаканное, зубки стучат, а в глазах ещё слёзы поблёскивают.