Поздравления С Благовещением И Пожеланиями Красивые

Он побежал за Альфредом, но на этот раз был достаточно предусмотрителен и, покидая овечье пастбище, закрыл за собой калитку.

Но не успел он накинуть крючок, как увидел Крёсу-Майю. Она по-прежнему стояла на ограде и так злилась, что только пух и перья летели.

Когда за тобой гонится злющий баран, на ограду вскарабкаешься мигом. Но спуститься вниз для старушки Крёсы-Майи было куда труднее. — По-твоему, я буду торчать тут, пока солнце не зайдет? — Лучше уж я буду стоять здесь до тех пор, пока не рухну! Но хуже не бывает: когда он встретил Альфреда, тот был не один. Альфред вместе с папой Эмиля косил траву на Северном лугу.

И когда примчался запыхавшийся Эмиль, папа спросил: — Ну что там еще стряслось? — He-а, хотя Крёса-Майя… — начал было Эмиль, но тут же смолк. И все-таки папа Эмиля очень быстро вытянул из него всю правду и о Крёсе-Майе, очутившейся на ограде овечьего пастбища, и о Шуте, рухнувшем в яму Аттилантен. — Наш драгоценный баран, который стоил двадцать крон! — О, Боже, помоги нам спасти его и… да, Крёсу-Майю, само собой, тоже, но это потом. И они пустились бежать, все трое: папа Эмиля, и Эмиль, и Альфред. И пока они мчались на выгон, папа хвалил Эмиля за то, что он так быстро прибежал за помощью.

Но тогда еще папа не знал, кто так бездумно оставил калитку открытой. Уже издалека они услыхали, как Крёса-Майя и Шут орут благим матом, перекрикивая друг друга. Нет, такую беду никак не сохранить в тайне, напрасно Эмиль считал, что это возможно. Сама Крёса-Майя была не из тех, кто может хранить какие-нибудь тайны. Чтобы вызволить Шута из ямы Аттилантен, потребовалось Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые. И когда наконец настал черед Крёсы-Майи спускаться вниз с ограды, она была уже совершенно измучена. Но ей страшно хотелось поскорее рассказать папе Эмиля о том, кто оставил калитку на овечьем пастбище открытой, несмотря на строжайший запрет. Ведь еще в колыбели Эмилю внушали, что все калитки нужно запирать. Выслушав обвинения старушки, Эмиль взял свою корзинку с земляникой и тихонько отправился домой, представляя, что сейчас начнется.

Когда он рванул с Поздравления С Благовещений И Пожеланиями Красивые в карьер, земляника снова так и брызнула из корзинки.

И весь остаток Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые он просидел в столярной, вырезая себе нового деревянного старичка. И не только овцы и злющий баран; там были поросята и коровы, а также несколько лошадей и великое множество кур. У Эмиля к тому же была собственная курица, которую звали Лотта-Хромоножка. И она неслась лучше, чем все остальные куры, хотя однажды в молодости сломала одну ножку и с тех пор так и осталась хромой.

Однажды Поздравления С Благовещением И Пожеланиями Красивые, когда все, кто жил в Каттхульте, сидели на кухне и завтракали, мама Эмиля сказала: — Теперь я просто уверена: Лотта-Хромоножка несется где-то в совершенно другом Поздравления С Благовещении И Пожеланиями Красивые, а не в курятнике.

— Если найдете яйца Лотты-Хромоножки, получите на ужин блины, — пообещала мама Эмиля. Эмиль и Ида очень любили блины и тут же помчались к курятнику. Куры в Каттхульте свободно разгуливали где им вздумается целые Поздравления С Благовещений И Пожеланиями Красивые напролет.

И только когда наступал вечер, Лина запирала курятник, чтобы их не украла лиса. И вот сейчас все куры сидели в своих гнездах и собирались класть яйца. Некоторые из них уже справились с этим и громко кудахтали, желая возвестить миру о таком великом событии.

И только одна Лотта-Хромоножка бродила по холму, роясь в земле хромой лапкой. Понятно, она вовсе и не собиралась садиться в какое-то там гнездо. Но Лотта-Хромоножка разгуливала по холму, искала червей и вела себя как-то странно. Казалось, будто она даже никогда и не слышала, что куры должны нести Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые. Время от времени она склоняла головку набок и хитро поглядывала на Эмиля и Иду. Нечего и гадать: совершенно ясно, что, пока они не уйдут, курица даже не подумает сесть ни в какое гнездо. И вот они притаились там, хитрые-прехитрые, хитрее даже, чем могла бы ожидать Лотта-Хромоножка. И лишь иногда Эмиль высовывался из-за угла и тайком подглядывал за курицей. Но она его не замечала, уверенная, что вот теперь-то она наконец одна.

И вдруг Лотта пустилась наутек — прямо в кусты крыжовника. А кусты были такие высокие, густые, обильно усыпанные ягодами, которые вот-вот уже созреют.

Лотта-Хромоножка остановилась и опасливо огляделась по сторонам, потом нырнула под кусты. И только Лотта собралась было положить яйцо в прекрасное гнездо, которое она вырыла себе в кустах, как Эмиль схватил ее. Не помогло ей и то, что она Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые ногами и кудахтала в знак протеста… — Ах ты, негодная девчонка!

Какое счастье, что не больше, ведь Ида умела считать только до двадцати.

Какие чудесные деньки выпали ей на долю в этой ямке!

Он охотно сделал бы это сам, но ведь ему надо было держать Лотту, чтобы она не вырвалась. А Ида взяла яйцо и разбила его о грушевое Поздравления С Благовещение И Пожеланиями Красивые, росшее совсем рядом. Белок с желтком потекли по стволу, и Ида понюхала их. Хотя теперь про него так не скажешь… Лотта-Хромоножка раскудахталась и подняла страшный шум, ведь ей пора было нестись. И Эмиль помчался к курятнику, чтобы скорее посадить Лотту в ее гнездо. — Вот это вроде протухло, — сказала самой себе Ида, выбирая одно из яиц. Затем, подойдя к грушевому дереву, она и его разбила о ствол. — сказала Ида, выбрав новое яйцо из оставшихся семнадцати. Это яйцо пахло неплохо, и оно вполне годилось для блинного теста. — Зато ни одно тухлое яйцо не попадет в блины — вот что главное! И она выбрала еще одно яйцо из оставшихся шестнадцати… Когда Эмиль вернулся, Ида уже вытирала свои липкие пальчики о передник. И, немного подумав, чуть мрачно добавила: — Но семнадцать, ясное дело, можно было бы положить в блины. — спросил Эмиль, увидев яичницу под грушевым деревом. — Да, наверное, так оно и есть, — согласился Эмиль.

— Твоя правда, Эмиль, озорные проделки получаются сами собой.

Ему нужно было наведаться в свинарник, и он пошел кратчайшим путем, мимо кустов крыжовника.

Но при виде грушевого Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые он внезапно остановился как вкопанный и заорал: — Что это? И тут Эмиль кинулся бежать во всю прыть — прямо в столярную. А папа отправился следом за ним, чтобы заложить дверь на засов. А маленькая Ида, оставшись одна возле яичной лужи, горько заплакала.

Однако в тот вечер в Каттхульте блины все-таки напекли. Потому что у мамы Эмиля хранилось в кладовке много яиц. — спросила маленькая Ида, когда пришла отпереть дверь Эмилю.

А мне ведь проделкой больше, проделкой меньше — все едино! Но когда они все вместе сидели вокруг кухонного стола и ели дивные блины, маленькая Ида сказала: — Папа, а это вовсе не Эмиль разбил Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые. Папа тут же уронил ломтик блина, который как раз собирался отправить в рот.

Для Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые я должен попросить у тебя прощения, Эмиль, — сказал он. Потому что не такой он был плохой человек, чтобы не признаться, если совершал ошибку. — И мне тоже это не по душе, — вмешался Альфред и подмигнул Эмилю.

— И вообще, ведь ты скоро снова напроказничаешь, — решила Лина. — Так что в столярке ты отсидел не зря… — Не встревай в эти дела, Лина! — Завтра, — заявила вдруг маленькая Ида, — тебе, Эмиль, незачем озорничать снова. Каттхульт близ Лённеберги, где жил тот самый Эмиль, был просто чудесной маленькой усадьбой. Всем жилось там привольно: и Эмилю, и его маленькой сестренке Иде, и его маме, и его папе. Да, там хорошо было даже Альфреду и Лине, каттхультовским работнику и служанке. — Хотя и у нас случаются беды, ясное дело, — сказала однажды Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые. Да еще Эмиль, который проказничает и летом и зимой. Право, Эмиль и без того огорчал ее, а тут еще Лина надоедает. Особенно когда в Каттхульте наступало время еды и все собирались вокруг обеденного стола, чтобы съесть свою тарелку доброго мясного супа или что-нибудь еще.

Расселись по столу и тоже желают обедать вместе со всеми. Только к вечеру устраиваются они на ночлег на потолке кухни. И набиваются, как сельди в бочку, в потолочные щели. — Несчастные вы черти летучие, в гроб вы меня вгоните!

Папа Эмиля так испугался ее слов, что даже подпрыгнул.

Неужто мама Эмиля на самом Поздравления С Благовещении И Пожеланиями Красивые вбила себе в голову, что ей нужны такие листки? Папа был в таком ужасе от грозящей траты денег, что в этот вечер сам стал выгонять из кухни мух; обычно это делала Поздравления С Благовещения И Пожеланиями Красивые.

В одной рубашке, держа в руках мухоловку, развевающуюся над его головой, он бегал по кухне, пугая несчастных мух, которые расселись на потолке и как раз собрались спать. На дровяном же ларе сидели страшно довольные Эмиль с Идой и смотрели во все глаза на папу. Мама тоже смотрела на папу, но вид у нее был невеселый. Ведь все женщины в Лённеберге уже обзавелись Поздравления С Благовещение И Пожеланиями Красивые, купили себе сколько надо! Папа Эмиля, увидев ее угрюмое Поздравления С Благовещение И Пожеланиями Красивые, приостановил на миг свои прыжки.

— Вынь да положь тебе сейчас же все самое дорогое да модное! Счастье, что в этом доме есть хоть один человек, у которого хватает смекалки беречь денежки!

А потом добавил как бы в шутку: — Более ловкого и более дешевого ловца мух, нежели нижеподписавшийся Антон Свенссон, тебе никогда не найти!

Он помчался по кухне, размахивая мухоловкой, так что испуганные насмерть мухи, жужжа, разлетелись во все стороны. Ясное дело, несколько мух попалось в мухоловку, но не очень много. Мама Эмиля, Картинки С Благовещением Пресвятой Богородицы Поздравления С Пожеланиями презрительно фыркнув, вышла из кухни и уселась на крыльцо сеней, чтобы остыть. Папа между тем носился по кухне со своей мухоловкой и не сдавался до тех пор, пока не ударился большим пальцем о дровяной ларь. Мухи думали абсолютно то же самое и спокойно расселись снова по своим Поздравления С Благовещениям И Пожеланиями Красивые в щелях потолка. И все-таки папа твердо решил: липучек в его доме не будет!

Мама Эмиля каждый день ахала да охала из-за мух, но не думайте, что это его трогало.

— Начни только швыряться деньгами и покупать что попало, — этак мы по миру пойдем! Ничего ужасней этого Эмиль в жизни своей не слыхал!

Нищенский посох — это, наверно, палка, на которую опирались обнищавшие люди в прежние времена, когда они таскались по всей округе и попрошайничали. Подумать только, а что, если в один прекрасный день он увидит, как его мама и папа с посохом в руках бродят по усадьбам в Лённеберге, выпрашивая кусок хлеба?