Самые Искренние Поздравления С Днем Рождения Крестной

Человеку, в принципе, не так уж много для счастья надо. Хорошую квартиру, коттедж, иномарку, чтобы одеваться в дорогих магазинах, а не на барахолке, и чтобы весь день за прилавком не стоять. Вот у Эдика и «Мерседес» был, и квартира обставлена, и дачу он начал строить. — Я смотрю, — хитро улыбнулась Лялька, — у тебя кто-то новый появился. По глазам вижу… — Может быть, но сейчас рано об этом.

А сейчас, знаешь что, давай спать укладываться, завтра на работу, вставать рано. Ну как знаешь… Ты почаще приходи ко мне, так хорошо посидели… Матери Наташа в тот вечер не стала звонить, не подумав о том, что Вера Александровна позвонит внуку, а тот скажет, что проводил Наташу до подъезда, и в доме будет переполох.

Она возненавидела свой дом так, как никогда раньше. Мать, правда, утром позвонила в магазин, и ей сказали, что Наташа на месте. Мощные ручищи были покрыты черным жестким волосом, рот зловеще щерился. — Не здесь же сидеть, на тебя смотреть, — вся напрягаясь, процедила Наташа. Ей казалось, сердце выпрыгнет из груди, до того оно стучало. И ты со мной так не говори… В этот момент раздался телефонный звонок.

Если он только будет, следующий раз, — вздохнула Наташа. Обязательно будет, — резко, непохоже на себя произнес Виталик. — Наташа положила трубку и увидела, что Вера Александровна Самые Искренние Поздравления Для Бабушки С Днем Рождения строго и внимательно глядит на нее, стоя у своей двери. — Добрый вечер, Вера Александровна, — улыбнулась Наташа.

Наташа зашла в свою комнату, переоделась и легла на кровать. Ей не хотелось выходить, не хотелось видеть Николая и мать, выяснять какие-то отношения. Непонятные, противоречивые чувства охватывали ее Она чувствовала себя сильной, защищенной и в то же время ощущала себя порочной, грязной девкой. Настроение ее менялось каждую минуту, щеки раскраснелись, сердце билось учащенно.

Наташа отложила в сторону вилку и странно поглядела на мать. — Мама, извини меня, ты ужин принесла для того, чтобы поговорить о твоем муже? Если мы будем о нем разговаривать, я есть не смогу. Давай о нем вообще не говорить или уж как-нибудь на свежую голову. Я очень устала и ни о чем сейчас разговаривать не собираюсь.

Люба открыла было рот, но Наташа резко вскочила с места. Отдыхай, — махнула рукой Люба, упорно не желавшая понимать, что происходит в их доме.

Наташа машинально что-то отвечала покупателям, показывала им книги, старалась быть вежливой и внимательной. Наконец раздался протяжный звонок, извещающий покупателей, что пора покидать магазин. …Когда Наташа после визита к следователю вернулась на работу, Лялька схватила ее под руку и зашептала: — Наташ, тебя чего, в убийстве, что ли, подозревают? Тут следователь приходил, длинный такой, все выспрашивал: где была с десяти до двенадцати, где обедала, не отлучалась ли куда. — Ты понимаешь, когда происходит убийство, проверяют всех, кто мог быть в квартире в это время, алиби, понимаешь, проверяют, есть ли у человека свидетели, что он был в момент убийства в другом месте.

Сама с книгами работаешь, а детективы что, не читаешь? — Не люблю про убийства и кровь, про разборки всякие. Я больше люблю что-нибудь про любовь, задушевное… — Слушай, Ляль, я сбегаю кофейку попью, ты еще поработай за меня. Голова болит, и погода такая мерзкая… — Хорошо, хорошо, иди… Выйдя из магазина, Наташа заметила Николаева, склонившегося над своим «жигуленком».

Он что-то крутил в капоте, потом садился за руль, пытался завести машину, и все безуспешно. Она повернула за угол… …И вот подошел к концу рабочий день. Он оказался для Наташи хоть и неполным, да очень трудным, слишком многое в него вместилось.

Допрос в управлении, подозрения матери и следователя и воспоминания, воспоминания, воспоминания… Тревожные, горькие… …Виталик звонил ей почти каждый день. Порой в коридоре она ловила взгляд соседки, и этот взгляд обнадеживал ее.

Старуха глядела на Наташу не только с обычным сочувствием, но и с некой теплотой. — Ты знаешь, Наташа, — сказала она, — Виталик просто без ума от тебя. Мне даже его мать звонила, хоть мы о ней и не общаемся. Он забросил учебу, исхудал весь, все разговоры только о тебе.

— Но ты вроде бы как… извини, здесь все слышно, — пожала плечами старуха, — не хочешь с ним встречаться.

Ты уж, пожалуйста, найди время, скажи ему прямо, чтобы он не вбивал себе ничего в голову. Ему институт заканчивать надо, а он прямо сам не свой. — вдруг резко, прямо глядя старухе в глаза, спросила Наташа. А если я что-то там знаю, чего мне знать не надо, или по-старушечьи подозреваю, то он-то ничего не знает, кроме того, что любит тебя, а ты с ним не хочешь встречаться.

— Наташа сделала непроизвольный шаг по направлению к ней. А утром восьмого Виталик уже был у них с огромным букетом гвоздик. Они стояли друг против друга, он с букетом, закрывавшим лицо, она, опустив руки, в домашнем халатике, без макияжа, с зачесанными назад волосами, собранными в пучок.

В его глазах Наташа читала такую нежность, что у нее замирало сердце. Она взяла у него букет и крепко поцеловала в холодную щеку.

Наташа долго наводила красоту, вертелась перед зеркалом, примеряла то одно, то другое. Дверь в комнату Веры Александровны была закрыта, а в полутемном коридоре стоял Николай в майке и тренировочных штанах. — С праздником тебя, Наташ, — шепнул он, пытаясь дотронуться до ее руки. Что же, придется тебе напомнить, — хитренько улыбнулся Николай. — Я-то в порядке, это ты совсем голову потеряла от своих кавалеров. То бандит, то студент, а старых друзей забываешь, — уверенно говорил Николай, паскудно улыбаясь. Я с твоим студентиком запросто могу потолковать и рассказать о тебе кое-что интересное. Ему, интеллигентику вшивому, все это очень даже понравится.

У Наташи от бешенства кровь прилила к вискам, но она старалась держать себя в руках. — Жалко, я тогда Эдику ничего не сказала про тебя, он бы с тобой быстро разобрался.

Твой Эдик червей кормит, а я вот, живой и здоровый. Сегодня живой… — Ух ты, ух ты, как защебетала… Ладно, кто-то идет, потом поговорим, будет еще время. Николай ушел к себе в комнату, а Наташа стояла в праздничном платье посреди коридора, с ног до головы облитая грязью.

Праздника уже не было были будни, Виталик оставался мечтой, Николай был страшной реальностью. — Она прошла к себе в комнату и вытерла слезы с глаз. Что-то надо было делать, так дальше продолжаться не могло… Что-то надо было делать… Прошел день неплохо.

Они поехали к Виталику домой, пили шампанское, ели торт, болтали, слушали музыку. Наташа была весела, но иногда вспоминала утренний разговор и замирала, взгляд ее становился отрешенным, она сидела несколько минут молча, уставившись в одну точку.

Так, задумалась… Но через некоторое время это опять повторялось. Потом они гуляли по Москве, замерзшие, пили кофе в кафетерии. Мать с Толиком уехали к бабушке, и Николай оставался дома один. Не было и Веры Александровны, уехавшей в гости к старой подруге. — Николай всунул свою черную голову к ней в комнату, как только она вошла. — Николай шагнул в ее комнату, уверенно, по-хозяйски.

Но Николай стоял, словно глыба, гнусно улыбался и не делал ни шагу. Наташа машинально стала искать глазами какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы шарахнуть по этой ненавистной голове. — Наташа поймала себя на том, что говорит с Николаем на его же языке, на этом быдлячьем жаргоне, на каком изъясняется большинство населения. Да и была она другим человеком только что — пять минут назад, когда они прощались около двери.

Почему этот гад заставляет ее быть иной грубой, злой? — все ему про тебя расскажу, как ты, такая гордая и неприступная, раком стояла и ноги расставляла, чтобы я тебе воткнул.

Он себе студенточку найдет, чистенькую, такую же, как он, а не шалаву, подстилку, как ты… Наташа не выдержала и бросилась на него, пытаясь вцепиться ему пальцами в горло. Снимай-ка лучше свои трусы-колготки и давай по-хорошему… Наташа плюнула ему в лицо. — Сволочь, гад, гнида, все равно ничего у тебя не получится! Убью тебя… Убью, скотина, грязная тварь… — Ох, как раскраснелась, ох, растрепыхалась, хороша же ты, девка! Бросить, что ли, мамашу твою толстую да жениться на тебе, красотка, ох, заживем на славу! Из постели вылезать не будем, все кайфы словим, что есть на свете!

От него разило водкой и луком, видать, успел отметить Женский день Тут послышался звук ключа в замке. — Не дай бог, Любка с Толиком вернулись, — засуетился он. Ты встань, встань, приведи себя в порядок, шептал он. А, впрочем, ты и так ничего никому не скажешь, — усмехнулся он. И учти, если в следующий раз так трепыхаться и выражаться будешь, все ему расскажу. Вот те крест, расскажу… — Оставь крест в покое, — мрачно сказала Наташа, одергивая платье.

— С праздничком вас, с Международным женским днем, здоровья вам и благополучия… — Спасибо, Николай Николаевич, — тихо ответила Вера Александровна и захлопнула свою дверь.

— Сучка, пришла не вовремя, — пробубнил Николай и пошел к себе. Наташа сидела перед зеркалом и бессмысленно глядела на себя. — Как дальше жить?» …Наташа вышла из магазина и пошла к метро. Шла она медленно, вся в мыслях, воспоминаниях… Да, богатой на события оказалась эта весна… Ведь на следующий день после Восьмого марта здесь же, на Мясницкой, произошла эта странная встреча, раскрывшая перед ней совершенно новые грани в жизни и ее самой, и ее близких, и новых, незнакомых ей доселе людей… В тот день, девятого марта, Лялька заболела и не вышла на работу.

Она, как всегда, выпила кофе, съела бутерброд и возвращалась на работу. Шла не спеша, перебирая в памяти подробности вчерашнего дня. Навстречу ей в красной модной куртке, джинсах и кроссовках, держа на поводке собаку, шла… она сама. Николаев сидел в кабинете и курил одну сигарету за другой. У него не выходила из головы вчерашняя встреча с девушкой неподалеку от книжного магазина на Мясницкой, Это была копия Наташи Павловой, но это была не она. Такого разительного сходства между двумя людьми он никогда не видел. Убивал человек невысокого роста, обнаружены следы кроссовок тридцать седьмого размера, все совпадало с Наташиными параметрами, но у Наташи было железное алиби.

Гипотезы Николаева были призрачны, смутны, но он шестым чувством ощущал, что истина где-то недалеко.

Он чувствовал небывалый прилив сил, что обычно бывало с ним, когда он нападал на след преступника. Он установил наблюдение за домом в Бобровом переулке, куда прошла девушка с собакой, он послал людей для тщательного опроса соседей по дому на улице Бабушкина.

Ведь в тот день девятого апреля между десятью и двенадцатью часами в злосчастной коммунальной квартире побывало, видимо, немало людей. И один из них нанес Николаю Фомичеву смертельный удар ножом. Многие маются бездельем и высматривают, кто к кому ходит, эти данные могут быть очень важны.